Цепляюсь за последнее четкое воспоминание и начинаю плавно раскручивать клубок. Вот я покупаю торт, мы с Андреем собираемся к его маме. Видимо, мы все-таки доехали, раз уж я лежу на диване в ее зале.
Но что же…
Озарение происходит моментально. Я резко сажусь, но голова начинает кружиться, и я вновь падаю на подушку. Слезы появляются сами собой, а голос отца эхом раз за разом раздается в голове.
«Приехал знакомиться с сыном.»
Воздуха вновь начинает не хватать, мне нужно выбраться из этой квартиры как можно скорее.
Предпринимаю вторую попытку сесть, но на этот раз делаю все гораздо более плавно.
Дышать ровно, стараться не всхлипывать. Дышать…
Какое-то время я сижу, закрыв глаза. Стараюсь успокоиться, набраться сил, чтобы их открыть, подготовиться морально, но ничего не выходит. Я не готова, просто не готова к встрече.
Я сомневаюсь, что вообще когда-либо буду готова, но, не имея выбора, считаю до трех и поднимаю веки, чтобы в следующую секунду встретиться взглядом с Андреем, стоящим в нескольких шагах от меня.
Он делает шаг навстречу, но я едва не вскрикиваю, забиваюсь в угол дивана, и умоляюще шепчу.
— Не подходи. Пожалуйста…
Ионов останавливается, а я пользуюсь моментом, поднимаюсь на ноги и пячусь в сторону выхода.
— Просто не подходите ко мне! Я не готова, понимаешь? Не могу! — последние предложения говорю громче и уверенней, надеясь, что отец их тоже услышит, а потом вновь перехожу на шепот. — Прости…
Андрей не останавливает меня, когда я надеваю пальто, скидываю тапочки и кое-как застегиваю молнии на сапогах. Он делает шаг лишь тогда, когда я открываю входную дверь, но я вновь повышаю голос.
— Не надо! Оставь меня, пожалуйста, Андрей!
После чего вылетаю на лестничную площадку, что есть сил давлю на кнопку вызова лифта и, едва оказываясь в кабинке, уже не сдерживаю слез.
Я ловлю машину, но совершенно не понимаю, куда мне ехать. Вся моя жизнь пропитана Ионовым, везде, куда бы я не пошла, я буду вспоминать о нем. А сейчас я просто не смогу это пережить, поэтому прошу водителя отвести меня в ближайший приличный отель.
Я гоню мысли прочь, но они цепляются, впиваются острыми осколками.
Наши встречи, отношения, чувства, жизнь…
Воспоминания о том, что Андрей всегда понимал меня без слов, выглядят полнейшим издевательством.
Конечно, понимал… Родственники же.
Я зажмуриваюсь, но боль даже не думает отступать, а в голове пульсом бьется одна единственная фраза.
Из всех людей на земле я полюбила собственного брата.