И что в итоге?
Как только мне стало плохо, и я была не в состоянии удовлетворить его потребности, Ринат тут же нашел себе другую. Оставил меня здесь одну и пошел запихивать свой член в кого-то еще.
Ублюдок чертов! Ненавижу! Чтоб у него отвалилось там все…
— Хватит, Ина, — рычит мне на ухо, когда мое колено врезается куда-то ему под ребра. Опускается еще сильнее на меня, позволяя своему весу делать всю работу.
— Не смей мне приказывать! Больше никогда не смей, — чуть ли не визжу из-за силы своей обиды.
Жаль, что выдыхаюсь я быстро. Простуда все же сильно сказывается — конечности слабеют, уже не получается так рьяно извиваться под грудой мышц.
— Что это, блядь, было? — интересуется обманчиво спокойным тоном, хотя я чувствую, что его грубая хватка оставит синяки на моих запястьях.
— Отпусти меня. Выпусти сейчас же!.. Видеть тебя не могу…
— Да какого хрена случилось, стерва ты мелкая? Напомню, что ты только что спала, и можешь сейчас путать сон с реальностью, — щипает меня, нарочно за задницу, что еще более унизительно.
Я даже забываю о том, что голая. Мне плевать на это. Какая разница, если Ринат уже успел все везде разглядеть?
Слезы предательские щиплют глаза. Шмыгаю носом уже не из-за болезни, отворачиваюсь, но мою голову возвращают в то же положение. На лице мне еще синяков не хватало для полного счастья. Дикарь, а не мужчина.
— От тебя воняет, ясно?! Купи своей любовнице что-то более приятное, чем дешевый одеколон, который алкоголики употребляют внутрь.
— Ты плачешь?
— У меня глаза слезятся из-за этого жуткого запаха, осел, — упрямо поджимаю губы.
— Какой любовнице? Какой одеколон? У тебя галлюцинации, малыш?
— Я все отлично понимаю! Ближе двух метров ко мне теперь не подходи, я лучше на улице на коврике буду спать, чем подпущу тебя близко к…к-к…что ты делаешь?!..
Чувствую, как тяжелый напряженный член прижимается к беззащитным складкам.
— Усмиряю одну взбесившуюся сучку, — словно не своим голосом выдыхает мне на ухо, прикусывает мочку, языком спускается к шее.
Ринат сильно кусает меня, втягивает кожу в рот, одновременно с этим проталкиваясь внутрь.
Я совершенно не готова к такому. Не готова сейчас принять. От размера становится больно, мышцы сжимаются, я захлебываюсь собственным дыханием, хватая воздух как выброшенная на берег рыба.
Он весь во мне. Останавливается, лишь погрузившись полностью.
Я даже двигаться сейчас боюсь. Его член растянул меня до предела, наполнил так, что в промежности все едва не рвется.
— Все, приступ прошел? — ухмыляется дико, проводит пальцами по моим губам, верхним, сминая их. — Сама виновата, терпи теперь.