— Да что же это? — пропищала.
— Давай! — крикнул Красный и тут же палач дернул за рычаг, что привел в действие острое скошенное лезвие, которое с большой скоростью обрушилось на мою мать.
Не выдержала, дико закричала, когда маме отсекло голову, и полилась кровь. Упала на колени и зажмурилась. Получила удар ладонью по лицу.
— Смотри! — встрянул меня и заставил раскрыть глаза палач.
Зверье подбиралось к Кайсу. С мощной секирой в руках из толпы вышел Тейл в красной мантии.
— Только не он, Солнцеликая, молю, — но глуха оказалась богиня, не услышала мои молитвы.
Тейл склонился над головой генерала и что-то шепнул ему на ухо, из-за чего Кайс стал неистово вырываться, но веревки крепко накрепко впились в его плоть.
— Нет, пожалуйста, умоляю, нет, — говорила еле слышно, находясь где-то на границе света и тьмы. Одной ногой уже вошла в Ханаан, но эти твари издевались надо мной, не отпускали, выкручивая из моей души последние капли жизни. Выпивали их, словно волшебный эликсир. Получали истинное удовольствие от моих нечеловеческих страданий. Они смеялись мне в лицо, пока повстанец сзади держал меня за волосы, чтобы не посмела опустить голову. Приставил острие ножа к уголку моего глаза, чтобы не опускала веки во время казни.
Накатившие слезы стали малым спасением. Картина утопала в призме соленой воды и размывалась.
— Смерть врагу! — громогласно объявил Красный и четверо палачей разом обрушили топоры на конечности эспера. А следом Тейл отсек Кайсу голову. Помост затопило кровью, и я покорно опустила голову на плаху. Посмотрела в черную глубь мешка и набрала полную воздуха грудь.
— Скорее, — попросила мертвецким голосом и приготовилась к последнему шагу в Ханаан.
Мою шею пристегнули.
— Изменница!
— Умри, мразь! — провожали меня в последний путь добрые люди.
— Смерть блуднице и предательнице! — наконец закричал Красный и послышался щелчок рычага, что молниеносно отправил меня в густую темноту.
Мягко, спокойно и темно. Но где же подушки из облаков и молочные реки? Где деревья с сочными плодами и озарение Солнцеликой? Что-то здесь не так. Где я и почему слышу собственное сбитое от страха пережитого дыхание? А что если…
Разомкнула свинцовые веки и глаза заболели даже от полумрака, царящего в комнате. Сначала я увидела деревянные балки потолка. Потом повернула голову влево и с удивлением заметила почти догоревший очаг посреди хижины. С замиранием сердца повернулась вправо, и губы задрожали, предвещая появление горьких слез.
Кайс лежал рядом и мирно спал. Его широкая грудь вздымалась в такт мерному дыханию, а на чувственных губах залегла легкая полуулыбка. Казалось, ему сниться что-то хорошее.