— Так ей и пусть! Заслужила подстилка эсперовская, — меня до боли резанули ее жестокие слова. Посмотрела подруге в глаза и со злостью выплюнула:
— А мы тогда кто? Не подстилки?
Таура резко осеклась и выпустила мое запястье из захвата, отвела взгляд.
Я вихрем сорвалась с места, когда Кара расправила плеть и занесла ее для сокрушительного удара. Чудом успела вклиниться между ними и выставить вперед браслет, чтобы напомнить жабе, кто здесь теперь главный.
— Не смей трогать! — я угрожающе прищурилась. — Иначе Кайсу доложу!
— Поганые мразоты, — злобно процедила сквозь зубы тетка и завела плеть себе за спину, — вы у меня еще попляшете, гадюки.
— Принеси ведро холодной воды, живо! — впервые я отдала настоящий приказ. Захотелось остудить злыдню, чтобы знала свое место и не смела калечить мерцающих. Надоело по-доброму, похоже, она только грубость и силу понимает. Потому что даже не огрызнулась и лихо бросилась выполнять распоряжение.
Я повернулась лицом к заливающейся безумным смехом Каси, но не успела подхватить ее под руки. Девушка повалилась на траву, раскинулась звездочкой, как на кровати и что-то невнятное забормотала.
— Таура! — окликнула я подругу. — Возьми на себя главенство над мерцающими. Подготовь девчонок к ужину и сопроводи. Каспиане нездоровится.
— Ах, — Таура картинно схватилась за сердце. — Какое горе! Каси заболела, — и рассмеялась.
А вот мне было не до смеха.
— Прошу, не надо, — осекла ее веселье. Мне и одной безумной хохотушки хватит.
Я склонились над Каспианой и убрала с красивого лица прилипшую рыжую прядь волос.
— Зачем ты так напилась? — осуждающе замотала головой и перевернула ее на бок.
— Тебе легко, — заговорила заплетающимся языком, — вон какая стала. Кайс тебя заберет, а меня нет. Никому не нужна. Орхан, падла, улетит. Не заберу, говорит, если не понесешь дитя. Видите ли, портал не пропустит. А как я понесу, если не могу этих детей проклятых иметь. Родилась такой! Даже Имин развел руками. Вот так вот! Сгнию здесь одна, — закашлялась и уставилась в землю невидящим взглядом.
Райя принесла ведро воды, почти уронила его на траву и расплескала, посмотрела на нас как на падаль и упорхнула.
— Не говори так, — опустилась рядом, зачерпнула плошку воды и приподняла ее голову, приложила край чарки к ее губам, — пей. Думаешь, я хочу в Галадон? Нет. Я сделаю все, чтобы остаться дома. Когда этот кошмар закончится и эсперы улетят, я наконец вздохну спокойно. Стану свободной. Думаешь, я кому-то нужна? Да меня родные мать с отцом калекой бросили. В обитель отправили помирать с глаз долой.