Она шагнула туда, и женщина, став силуэтом, а затем и линиями, исчезла. Осталась лишь открытая тяжёлая дверь, безразлично наблюдавшая за леденящей экзистенциальной трагедией.
Борис с ужасом прижался к батарее спиной, пытаясь стать с ней одним целым — теперь уже не оставалось ничего, что бы держало его в человеческой форме. Будь он чуть увереннее, то закричал. Но он тихо стонал, почти в безумии хватая себя свободной рукой, а другой держался за металл, словно это был якорь, что удерживал его душу в жизни.
Неожиданно из пустоты проявился силуэт, в квартиру зашли. Это был другой. Он спокойной осмотрелся, улыбнулся знакомым близким вещам, потрогал их радостными пальцами, и уверенно прошёл к Борису.
— Нет! Уйди! — закричал Борис, вжимаясь в угол. Но другой не уходил.
Когда их разделяла пара шагов, Борис закрыл глаза, надеясь исчезнуть от страха. Вместо этого на себе он ощутил теплоту обнимающих рук. И заплакал.
* * *
Худой мужчина что-то записал себе в блокнот после слов пациента. Он несколько секунд подумал, глядя в окно.
— Думаю, это наша последняя встреча, — заключил он, наконец.
— Неужели всё? — с огорчённой улыбкой спросил мужчина напротив. Он сделал последний глоток, заряжаясь теплотой чая, и поставил нежную белую чашечку на стол. — Артур, неужели вам так неинтересны деньги, что вы не хотите работать?
Теперь на нём не было ни костюма, ни надменности, ни напускного величия. Наоборот, в своей простой клетчатой рубашке мужчина выглядел намного живее и интереснее, чем прежде в строгом красивом и ровном наряде. Заменивший дорогие часы небольшой фитнес-браслет подчёркивал этот человечный и доступный образ. В последнюю свою встречу, эти два человека выглядели равно и одинаково очаровательно.
Психотерапевт усмехнулся.
— Вам это уже не нужно. А есть те, кому нужно. Вы проделали большой путь, стали открытым к жизни и проработали родительские травмы: смерть матери в детстве и холодность отца после этого. Вы не ушли в алкоголизм как он, а решили бороться и жить. Это достойно уважения — миллионы людей выбирают другой путь.
Пациент смущённо сидел напротив. Раньше такая похвала заметно поощрила его самолюбие, а теперь ощущалась излишней: будто его благодарят за то, что он дышит.
— Я же вам говорил уже: не смущайте, — улыбнулся пациент. — Да и моя жена тут больше сделала: заставила меня прийти, начать. Это же самое сложное. А так бы и дальше жил, ничего не видя.
Пациент взглянул в окно и восхитился лучами редкого в такую погоду солнца, что рассеивались в лёгкой влажной утренней дымке.
— Тут вы правы. Передайте ей ещё раз мою благодарность, — кивнул психотерапевт. Он посмотрел на часы и привстал, протягивая руку: — Что ж, удачи вам, Борис.