Однако сон все не шел. Алана ворочалась и ворочалась и почему-то мерзла. Она обнимала свою любимую шаль, утыкаясь лицом в мягкие волокна, и будто ощущала запах трав. Келлан занимался чем-то важным, Келлан не появлялся. Значит, не мог. Алане хотелось верить, что с ним все в порядке. Она убеждала себя, что он просто мог устать, а не найдя ее, решить заглянуть к ней на следующий день. Завтра она увидит его, а Келлан погладит ее волосы, проведет пальцами по лицу. Нежно коснется губами лба. Обнимет.
И в его уютных объятиях Алана забудет горящие темным пламенем глаза и жар рук черного герцога, и его странные речи.
Немного убаюканная этой мечтой, она свернулась на кровать калачиком, спрятавшись от рассвета.
Негромкий деликатный стук заставил ее подскочить. Мгновенно открывшиеся глаза нашли мужскую фигуру в углу кухни, но прежде, чем вскрикнуть, Алана ощутила накатившую на нее чуждую волну холодного спокойствия, и не издала ни звука.
Директор Син стоял у окна, в шаге от стены. На нем была все та же праздничная одежда стального цвета, волосы все так же собраны и сколоты длинной шпилькой, поблескивающей в темноте. Он был слишком высоким для этой маленькой кухоньки и слишком чуждым простым и грубоватым стенам и мебели. Шагни он вперед, голова его задела бы простенькую свечную люстру, но он не приближался, даже не смотрел в сторону Аланы, вежливо разглядывая массивную печь. Сейчас в нем Алана почти не чувствовала угрозы.
Алана потуже обмоталась одеялом и прочистила горло.
— Директор?
Син наконец перевел глаза на Алану, и она зарделась, вспомнив об оставленном на стуле у кровати белье, так некстати выставленном теперь напоказ. Она накинула на стул шаль.
— Прошу прощения, что мне пришлось тебя разбудить. Ты должна пойти со мной. Сейчас. Пожалуйста, собирайся быстрее, нас ждут.
— Кто? — не поняла Алана.
— Герцоги почти всех земель Империи, — ответил Син и повернулся спиной к девушке. — Оденься.
Алана посмотрела на его спину, а затем неуверенно откинула одеяло. Безумная мысль, что он сейчас обернется, чтобы увидеть ее в неприлично тонкой ночной сорочке пришла было ей в голову, но она тут же устыдилась своего недоверия: уж о подобном беспокоиться директор Син ей точно повода не давал. «Да кому ты нужна, — подумала она про себя зло, опуская кожаную занавесь и быстро меняя сорочку на белье. — Ты бы еще мастера Оливера в насильники записала».
— Вы могли бы меня просто позвать, — сказала она, куда резвее обычного натягивая платье, так, что пояс его даже затрещал. — Я бы пришла. Не нужно было…