Слезы застилали глаза. Алана боялась увидеть маму и папу, и Ви, и мастера Оливера — и точно знала, что найдет их. «Наверно, мне стоит бежать», — подумала она отстраненно. Что-то внутри нее орало, что нужно попытаться оказаться отсюда как можно дальше, что произошедшее, этот кошмар именитых семей, это будто выдернутое из старинных преданий деяние, нереальное, непоправимое, уже уничтожило всю привычную реальность, и теперь не было разницы, поднимется она и умрет вместе со всеми или убежит.
И все же она не могла остановиться. Мамы с папой она не встретила, а значит, они должны быть… Выше? Живы? Алана шла наверх, задевая носками туфель мягкий влажный ковер. Вот ее длинная коса зацепилась за пилястру, и Алана дернула ее вперед, а после медленно обернулась: волосы запутались в руке Велы, держащей железные щипцы для мяса, и теперь тело, потревоженное, сползло вниз на несколько ступеней и распласталось ниже, как ветошь. Алана подняла свою косу на уровень глаз: кончик ее был тяжелым. Уронив волосы, она вгляделась в пальцы, которые тоже чернели в темноте.
«Вперед, — сказала она себе. Не стой».
Двери в главный зал также были небрежно приоткрыты. В проеме Алана увидела пару испуганных, расширившихся в неверии глаз — и инстинктивно отшатнулась прочь, а когда храбро сделала шаг вперед, всего миг спустя, зареванный и окровавленный Улан вырвался ей навстречу, чуть не сбив с ног. Руки его были связаны за спиной, он бежал, подволакивая ногу, почти скакал, и тоже не издавал ни звука, лишь бешено вращал глазами, и в глазах его было столько мольбы! Двери захлопнулись за ним и его преследователем, красивым мужчиной в коричневом камзоле, под которым явно виднелись металлические пластины. В руках мужчина держал обнаженный меч, и Алана знала, что лезвие было покрыто той же черной в свете луны субстанцией, что и все вокруг. Не отдавая себе отчета, видя лишь страдающего ребенка на грани смерти, девушка подняла ухват и со всей силы обрушила его на спину убийцы. Удар был таким сильным, что она задохнулась от боли в плечах и локтях, отдачей ее швырнуло с лестницы вниз, на первый этаж, и она, обрушив на полпути спиной знамя с ящерицей, упала вниз, ударившись так, что больше не могла ни двигаться, ни дышать, ни кричать. Мужчина же осел на ступени и, сделав несколько кувырков, застыл где-то в середине лестницы, совсем рядом с Велой. Кажется, Улан прыгал по ступеням, и Алана на секунду успела поверить, что он останется жив.
Грудь жег мамин амулет. Пытаясь вдохнуть, Алана услышала, наконец, человеческий голос: