— Ты убьешь меня? Или я могу идти?
— Ты теперь свободна, — сказал он тепло.
Она серьезно кивнула. И затем, взяв под уздцы одну из лошадей, шагнула на тропинку вниз. Даор пораженно усмехнулся: ни одна из знакомых ему женщин не поступала бы так.
Вот так просто, не думая ни секунды, подставилась под удар за незнакомца! А затем, поняв, что ему не нужна была помощь, не бросилась его обвинять, а сохранила достоинство, взяв на себя ответственность за свое решение. Она же была совсем еще девочкой! Почему же повела себя так не по-детски? Герцог почти был разочарован. Он был готов, что она накричит на него, попробует ударить своими маленькими кулачками — а она просто ушла, не глядя на него, будто он был пустым местом, раз обманул ее. Не спросила его имени. Ничего не спросила.
На ее глазах он расправился с одиннадцатью людьми, не прикоснувшись к ним — и ее это не впечатлило. Не появилось в глазах такой привычной искры болезненного восхищения, которым его окружали женщины ранее. Нет, она была разочарована, и она просто ушла. Даор некоторое время смотрел храброй девушке вслед, не желая ее останавливать.
Он подождал, пока камень застыл в его руках, и пошел следом. И когда, казалось, он уже нагнал Алану, молнией перед его глазами неожиданно сверкнул портал. Спиралью раскрылись трещины в открытой скальной породе, гора задрожала и посыпалась оползнем, перекрывая герцогу дорогу. Он раздосадованно сжал камень. Конечно, ведь взятая ей лошадь была лошадью Войцехта. Вряд ли он не носил с собой портальных окон. Все разбойники предпочитали иметь возможность быстро удрать.
Девочка пропала.
Что-то новое внутри герцога Даора подняло голову, ощутилось зудом в непоколоченных ее руками плечах, рыком неудовольствия и одновременно какого-то сладкого интереса прокатилось в груди. Затем черный герцог вернулся к оглушенному, но живому Войцехту. Мысль о том, что грязные лапы этого немытого, воняющего мочой и потом бандита касались теплой и мягкой кожи, оставляли синяки на тонких запястьях и шее, привела герцога в самим им плохо понимаемое бешенство. Он раздробил разбойнику запястья и пальцы каблуками сапог, сломал локти одним мощным ударом, не обращая внимания на его крики, и с неудовольствием осознал, что это не прогнало мерзкое ощущение, что ему стоило сделать это намного раньше. И даже его смерть, как и смерть всех его подельников, не утолила этого неожиданного голода.
Ее амулет, слишком роскошный для безымянной девушки, нагревался в его руках как уголь, только что вытащенный из камина. Вероятно, он принадлежал какой-то потомственной семье шепчущих, но Даор видел его впервые. Он повертел его перед глазами прежде, чем убрать: да, она очень долго носила его, между ними тянулась едва заметная нить связи. А значит, змеиный крест еще приведет его к Алане.