Идти до озера недалеко. Ещё одна улица и один переулок - и вот уже послышался лягушачий хор, запахло влагой, а потом появилось водное зеркало. Отыскав пологое, не заросшее камышами место на берегу, дед-Петя и Егор уселись на землю, и Кирилл последовал их примеру, гадая, что они будут делать дальше.
Но никто ничего не делал, так и сидели. Приглядевшись внимательнее к воде, Кирилл заметил над ней лёгкую туманную дымку. Кроме лягушачьего пения слух начал различать и птичьи трели - сперва Кирилл задумался, что за птицы поют, и где они прячутся? А после стал просто слушать.
Облака на востоке постепенно рассеивались, и вот показались первые солнечные лучи. Вода в озере сразу словно вспыхнула, стала яркой. Воздух потеплел.
- Дед-Петь, можно уже? - спросил Егор.
- Ну, давайте. Только чтобы потом не чихать!
- Ур-ра!
Подскочив, Егор принялся стаскивать с себя одежду.
- Кирилл, чего сидишь? Купаться пошли!
- В озере? - засомневался Кирилл. - А лягушки?..
- Да они там, в камышах, - махнул рукой Егор и побежал к воде.
Дно в озере мягкое, илистое, а вода не очень холодная. Не меньше часа мальчишки плавали и плескались под присмотром дед-Пети, и это был только первый заход. Потом грелись на берегу - и снова в воду. Кирилл сбился со счёта, сколько раз заходили купаться. Но солнце поднималось всё выше, и в конце Концов он почувствовал, что устал. Да и Егор тоже. Выбравшись, они растянулись на берегу. А дед-Петя вытащил из своего рюкзака чистый платок, расстелил на земле, развернул какой-то свёрток.
- Ну, давайте обедать.
Обедом оказалась обыкновенная картошка, которую рано утром наварил дед-Петя. Но, кажется, Кирилл никогда не ел ничего вкуснее, чем эта картошка с солью. И не пил ничего лучше чая с чабрецом, который наливали из термоса.
Возвращались в деревню другой дорогой, в обход, через луга. Небо было ясное, солнце стояло высоко. Ветер не дул, воздух наполнился густым, жарким, пряным маревом. Пырей, цикорий, колокольчики и другие травы, которые называл по именам дед-Петя, ребятам доставали до самого пояса - после настоящего озера они как будто искупались в луговом. Кирилл старался заметить каждый попадающийся на пути цветок. Некоторые были жёлтые, но большинство - фиолетовые или синие. И много мотыльков с синими крылышками порхало над цветами.
- Знаешь, как я придумал называть деревню? - спросил Кирилл Егора, когда вечером, сидя на заднем сидении автомобиля, они возвращались в Волгинск.
- Как?
- Много "Дэ". Тут ведь как в том кино - и смотришь, и слышишь всякое - лягушек там, птиц, и цветами пахнет, ну или клубникой, или лошадями, и чувствуешь: вода, солнце, ил под ногами, в бане - пар... Вот и получается - много-много "Дэ", только всё настоящее.