Скал и степи на берегу не наблюдалось. Джунгли, влажные болотистые джунгли. Там кишела жизнь — зубастая, хищная, каждое мгновение поедающая кого-то — чтобы через секунду быть сожранной самой. В теплой воде залива происходило то же самое — одни рвали в куски и пожирали других. У вертикально поднимавшихся из воды боков Верблюда поверхность кипела — несколько хищников попробовали ВВ на зубок и всплыли кверху брюхами, оглушенные электроразрядами. Их собратья тут же приплыли на дармовое угощение. Время от времени кое-кто из трапезничающих вновь пытался откусить на десерт кусочек Верблюда — и тут же переходил из едящих в едомые… Внешние акустические системы транслировали внутрь звуковое сопровождение пиршества во всем его чавкающе-хрустяще-рычащем великолепии.
Некоторые обедающие выглядели уменьшенными копиями ВВ — и Гамаюну казалось, что они поглядывают на родственника-переростка с опасливым подозрением. Аппетита, впрочем, хозяевам юрских вод это не портило. А может, и не юрских, какая разница. Жрут и убивают во все эпохи точно так же. И не важно, что служит орудием: клыки с руку длиной, грубо выкованные кончары или автоматические винтовки с лазерными целеуказатеяями. Ну-ка, пусть попробует какой-нибудь здешний зубастик объявить себя нейтральным пацифистом… Не заживется. Мысли эти казались правильными, и было от них тошно.
Созерцанию и размышлениям подполковник предавался в кабине ручного управления, параллельно пытаясь ввести программу в то, что заменяло ВВ автоматизированную систему управления огнем — хотел добиться, чтобы Верблюд отвечал на пси-атаки не бессистемным шараханьем в иные времена, а вполне адекватными действиями. Пусть и ассимметричными… В результатах своих трудов Гамаюн отнюдь не был уверен. Одно дело знания, воспринятые непосредственно мозгом, а совсем другое — практические умения.
Но затем подполковник Гамаюн забыл и про жрущих друг друга ящеров, и про собственные попытки обезопасить ВВ от желающих стать на дармовщинку Богами… Потому что Верблюд запел.
Ничего странного и неожиданного в этом не было — батареи Румянцева и орудия онгонов били метко и заставили динакомпенсаторы шкуры поработать с полной отдачей. Вполне возможно, что четыре выстрела из РПГ Васи Скоробогатова оказались той легендарной соломинкой, что ломает спину верблюду (в данном случае систему охлаждения дина-компенсаторов).
А может и нет, но факт остается фактом: отработанный и загрязненный хладагент (проще говоря — смесь инертных газов) выпускался сейчас в атмосферу с характерными звуками, не очень даже громкими, учитывая размеры шкуры и системы — но за пару километров слышными. Стравливание проходило равномерно, компенсаторы были раскиданы по огромной площади, на разных расстояниях от выходных отверстий.