Но каким бы образом мы ни общались с виртуальной живописью, главное – понять, чем она отличается от настоящей. Каждая техническая революция невольно – и потому гениально – перераспределяет границы искусства. Так было с фотографией, которая навсегда исключила из живописи критерий сходства. Так было с кино, которое навсегда отменило реализм в театре. Так происходит сейчас, когда компьютер учит нас отделять виртуальную действительность от живого опыта. И чем больше успехи первой, тем нам дороже второй.
Если раньше мы входили в музей, чтобы познакомиться с его содержимым, то теперь – чтобы побыть с ним, набраться чуда и заразиться им. Великие картины, как мощи святых, меняют тех, кто в них верит; а другим не стоит оставлять пивную. Тем более теперь, когда компьютер так легко удовлетворяет поверхностное любопытство, что настоящие музеи нужны только фанатикам. Их, однако, меньше не становится. И я догадываюсь – почему. Чем больше мы знаем о картине, тем больше хотим узнать о себе – о том, как будем чувствовать себя в ее присутствии.
Живопись – трансформатор повседневности, и, деля с ним одно пространство, мы попадаем в силовое поле, преображающее жизнь в искусство.
20 мая
Ко дню рождения Бориса Парамонова
Мне Парамонов напоминает Карамазовых, причем сразу всех, включая черта. Борис Михайлович – интеллектуал-провокатор. Он не оставляет ни одного камня не перевернутым, ни одной идеи непереиначенной, ни одного классика там, где взял. С ним нельзя не спорить. Спорить, впрочем, тоже нельзя, потому что я еще не встречал большего эрудита. Парамонов понятнее всех объясняет философов, глубже всех пишет о поэтах и не превзойден в анализе тех авторов, которых по-настоящему любит, например Платонова. Борис посвятил ему лучшую во всем литературоведении огромную статью “Трава родины”. Будь моя воля, я бы включил ее в школьную программу.
– Парамонов, – говорил Довлатов, – обладает редкой чертой: интеллектуальной щедростью.
Такой комплимент надо понимать буквально. Борис любит и умеет делиться знанием. Отсюда его наиболее бесспорная и долгоиграющая книга. “Мои русские” универсальна, доходчива, незаменима. Она рассчитана на всех: своих и иностранцев, ученых и школьников, правых и левых, славянофилов и западников.
Это альбом портретов выдающихся русских людей: цари и вожди, поэты и купцы, либералы и охранители, лирики и циники, злодеи и гении. В книге больше 120 лиц, точнее – профилей, ибо биографический жанр в исполнении Парамонова приобретает медальный облик. Каждый тут вырезан так, что не забыть, не спутать.