Про качество и говорить не стоит — всевозможные манипуляции, которые в его прошлом мире распознал бы любой школьник, в этом могли считаться весьма действенной практикой. Прогресс, на самом деле, очень серьезная вещь, которую современники всегда склонны недооценивать.
А теперь сюда добавился и очень жесткий эмоциональный опыт. Настоящего мальчишку прошедшее бы озлобило до степени беспризорников. Простого парня Стаса — сломило. Сумма же их частей — взрослое сознание в свежем, полном гормонов теле, перенесла произошедшее легче каждого из них по отдельности. К тому же, знание о жизни после смерти тоже смягчило последствия. Но легким это испытание не назвал бы никто..
Так что теперь Саргон изменился. Повзрослел, но не закостенел. Посмурнел, но не зачерствел. Стал жестче, но не озлобился. Перемены внутри всегда влияют на внешность, что и заметил бравый защитник крепости Ма Иккагецу. К тому же, занятый внутренними переживаниями Стас банально не уделял факту грабежа достаточно времени.
Почему он был уверен в ограблении? Видел искусство своего соратника еще у господина Распорядителя. Тем более, что в задней части пояса Кречетов зашил несколько медных монет, которые урвал еще его предшественник. Мелочь, но дарить их другому он не хотел.
— Если ты не отдашь мне деньги, то я возьму их сам, Ма Иккагецу.
Бывший вор после этих слов застыл как вкопанный, из-за чего удивленно качающий головой десятник сам отвесил ему душевного пинка. Остальные заухмылялись, однако то один, то другой зек кидал на странного мальчишку напряженный взгляд.
"Он что, колдун? Культиватор? Это магия Гу? О милосердная Гуань Инь, спаси своего ничтожного раба от злой порчи!" — Ма в ужасе забормотал слова молитвы, а затем вдруг начал поднимать одну ногу. Все это — шагая в строю вслед за Акургалем.
Две другие колонны десятников дружно заржали и начали тыкать в него пальцем.
— Арбай-ву! Арбай-ву! — Заливисто смеялись они.
Остальные члены отряда лишь раздраженно пялились на потеющего от страха доходягу. Но тот и не думал обижаться на "тупицу" или "недоделка". Он был занят тем, что вытаскивал монеты, крепко зажатые между пальцев ног, попутно прыгая вслед отряду на другой.
"Надеюсь этот шеньцинбин (больной на голову) не станет меня проклинать, если я отдам его жалкие деньги! Тьфу, да у меня в одной только левой подошве зашито втрое от этого! Сдалась мне эта медная мелочь" — Заполошно частил про себя Иккагецу, пока с нервной улыбкой и пустопорожним трепом об ошибках и трагических случайностях протягивал попаданцу его деньги.