Бронзовый воин (Пейвер) - страница 54

У мальчика замерло сердце.

– Ну здравствуй, Блоха, – приветствовал его Акастос.

– А львица твоя где?

В свете огня трудно было понять, что означает выражение его лица.

– С П-Пиррой, – прозаикался еще не оправившийся от такого потрясения Гилас. – Они идут в Дентру, искать мою сестренку.

– Что же ты с ними не пошел?

– Я следил за Теламоном. Думал, кинжал у него. Но Теламон меня провел. Я еле ноги унес.

«Не может быть», – крутилось в голове у Гиласа. Акастос – бродяга, Акастос – кузнец, Акастос – человек, которого преследуют Злобные. Чтобы избавиться от Них, Акастос поклялся задобрить дух брата, пролив кровь высокопоставленного Ворона. Это что же получается: Акастос – Верховный Вождь Микен?

В последний раз Гилас видел его в хижине в кефтийских Горах во время метели. Тогда Акастос был одет в грязные, потрепанные овечьи шкуры: сразу видно, что только с дороги. Акастос и сейчас только с дороги, но туника на нем из тонкого льна, а юбка из блестящей алой кожи. Ремень для ножен, наискось пересекающий грудь, отделан золотом, а из ножен торчит рукоятка из черного дерева, окаймленная серебром, а ведь это самый драгоценный из металлов.

Рядом с огнем лежит массивный щит из толстой белой воловьей кожи. На нем изображен огромный позолоченный лев. Зверь разинул пасть в беззвучном реве. Вот шлем, покрытый пластинами, вырезанными из кабаньих клыков, а длинный белый конский хвост украшает гребень. Доспехи и вовсе достойны божества: ножные латы, наплечники, наручи, нагрудник – все из отполированной бронзы, украшенной рельефными фигурами оленей в прыжке и львов на охоте.

Гилас давно заметил, что у Акастоса телосложение воина, а сейчас он и держится, как подобает воину. В длинные темные косы вплетена золотая проволока, борода подстрижена коротко. Но глаза у Акастоса точно такие же, какие помнит Гилас: на удивление светлые, они смотрят прямо в душу и завораживают.

Вздрогнув, Гилас сообразил, что Акастос задал ему вопрос.

– Я спросил про Теламона. Только не говори, что оставил его в живых.

И голос ничуть не изменился. Речь Акастоса может быть то плавной, как течение тихой реки, то твердой, будто гранит, но в ней всегда звучат властные нотки, заставляющие слушать и повиноваться.

– Я мог его убить, – ответил Гилас. – Но… у меня рука не поднялась.

За спиной у мальчика разгневанный Перифас резко втянул в себя воздух. Акастос одним взглядом велел ему не издавать ни звука.

– Гилас, да у тебя прямо талант помогать Воронам!

Мальчик густо покраснел. Акастос вернулся к огню и сел, тем самым давая Гиласу и Перифасу понять, что им тоже можно присоединиться.