«Можно и вместе почаевничать», — размечтался Вася, и походка его стала расслабленно-вальяжной, а-ля моряк сошел на берег.
Но вдруг он смутно различил, что кто-то сидит на деревянной палете, которую использовали вместо ступени, подставляя к двери, расположенной довольно высоко от земли. Почти как комингс у моряков — такой большой порог. Мигал оранжевый огонек сигареты, вспыхивая на затяжке, словно этот кто-то подавал таинственные сигналы в вечерней южной темени. Пахло горячим железом и бетоном, немного морем и табачным дымом.
Егоров испытал волнение и сожаление, что вечерок со светленькой, похоже, накрылся медным тазом. Достал из кармана фонарик, которым здесь обзавелся в военторге, и посветил на вечернего гостя. Перед ним сидел грустный араб в пыльном камуфляже-мультикам, с недельной черной щетиной, тронутой легкой проседью. Он докурил сигарету буквально до фильтра. У его ног стоял «Калашников», на поясе висела кобура под «Стечкина», а еще одна набедренная облегченная кобура с ТТ. Вася оценил подобный набор как слишком солидный для простого араба.
«Интересно, как этот араб проник на базу? — подумал Егоров. — Ему еще на голени кобуры не хватает для полного комплекта. А я, между прочим, не вооружен. Сейчас шмальнет этот мутный тип, и чего делать?» — Вася оглянулся. Вдалеке появились фигуры нескольких мужчин.
— Ну чего ты вертишься? — вдруг хрипло по-русски спросил араб, правда, с акцентом. — Отпирай ларчик! Мироша пошел в баню и утащил ключ. А я хочу вытянуть ноги — пять часов за рулем, как погонщик верблюдов. Песка набилось в глотку доверху, как в боксерскую грушу. Ты же Егоров?
Вася захлопнул отвисшую челюсть и начал догадываться, кто перед ним, вспомнив, что слышал этот голос с хрипотцой на диктофоне Меркуловой.
— Вы Горюнов, что ли?
— Что ли, — вздохнул полковник и фильтр от сигареты сунул под палету. — Не выкай, перестань светить мне в глаза прожектором и открой наконец дверь.
Егоров хрюкнул, то ли кашлянув, то ли подавившись от возмутительной бесцеремонности этого типа из УБТ.
«Ну и гусь!» — подумал майор, включив кондиционер и оглянувшись.
При свете, в полный рост, несмотря на худобу, Горюнов показался гораздо крупнее. А когда он разделся до пояса, впечатлила его мускулатура, какая бывает от многолетних тренировок в каком-либо из видов восточных единоборств, что-то вроде карате или ушу. На левом плече у него два больших шрама, похожие на осколочные, когда рана с рваными краями.
— Меня Петя зовут, — Горюнов повернулся и протянул ладонь.
Если бы он не так сильно и живо сжал ему руку, Вася решил бы, что поручкался с мумией, такая сухая и костлявая оказалась ладонь с длинными музыкальными пальцами.