Из приоткрытого окна кабинета пахло весенней рекой и слегка соляркой. Меркулова с неохотой отказалась от предложенного обеда. Обычно она старалась есть везде, где предлагают, и в любое время. Работа журналиста подразумевает чувство постоянного голода, и не только информационного. Сейчас она торопилась и не хотела отвлекаться от главного.
— Ты не будешь трепаться, а, Аразик? — Олеся взглянула на него, гипнотизируя черными глазищами.
— Здрасьте, приехали! Когда я трепался? Я молчаливый, одинокий, — он кокетливо поморгал длинными ресницами, почесал короткую бородку, красуясь. На пальце у него блеснул серебряный перстень явно с недешевым зеленым камешком.
— Ладно тебе! — ничуть не смутилась Меркулова.
Она еще в институте обратила внимание, как он на нее заглядывается, потому и пригласил тогда на свадьбу своего брата. Имел виды. Но Олеся легкомысленно игнорировала. На свадьбе она и узнала, что он не армянин, а курд и знает курманджи.
— Мне надо, чтобы ты прослушал одну запись. Это интервью. И дословно перевел с курдского. А потом забыл обо всем, что услышал. Запись — мой эксклюзив. Усек?
— Кому я могу растрепать? Своему шеф-повару, что ли? Я, к счастью, отошел от журналистских дел. Садись, что же ты стоишь! — он указал на массивный кожаный диван в углу кабинета. Около него на столике стояли бутылки коньяка, виски и ликера. — Журналистика, знаешь ли, напоминала мне всегда погоню. Неизвестно куда и неизвестно зачем, но бежишь. Впереди несутся такие же охотники за информацией, взмыленные, голодные, борзые. Как стая летучих мышей с открытыми ртами. Авось по дороге что-нибудь само в пасть влетит.
— Тут скорее дело политическое, — усмехнулась Олеся удачному сравнению приятеля. — Все же ты зря переквалифицировался. У тебя явный дар фельетониста.
— Ну уж! А что касается политики, тем более. Упаси меня бог лезть в эту трясину. Особенно что касается курдского вопроса. Там непролазные дебри. Группировки. Борьба за власть и территории. Все это скучно и бесперспективно. Лучше делом каким-то заниматься. Вот я и… — он обвел рукой свой кабинет. — А между прочим, мой брат уехал в Северный Ирак, в русский батальон, в горы Кандиль. И еще некоторые наши знакомые там. — Араз погрустнел. Ему эта тема была неприятна.
— Постой, а его жена?
— С ним уехала, — Араз поерзал в кресле, явно не желая развивать больную для семьи тему. — Не сиделось им дома. Поехали искать приключения и бороться за свой независимый Курдистан. Мираж, миф…
— Думаешь, они не объединятся? Я имею в виду, не будет единого Курдистана?