— А, да, забыл. Дорогие вискасы и недоразвитые дебилы, позвольте представить вам владычицу говна и пыли… Ай, больно же! Да понял я… Ладно, короче, это принцесса Солерия. И она какое-то время тут перекантуется. И это… Если кто-то решит открыть свое ебало утиное и растрепать об этом на всю округу — суровой нитью зашью. Мехом внутрь, поняли? — не так грозно как хотел, закончил я, потирая ушибленную поясницу.
Можно подумать, что я специально… Просто вырвалось и все. Привычка же! А она сразу драться. Сразу видно, начальство, мать его. Только вот не мое нихуя, кстати!
— Ваше величество… — чинно поклонилась Бэйри, едва я закончил свою речь.
Бойцы молча охуевали, а Арфа же просто кивнула. Видимо, она твердо для себя решила, кто тут командир и что никакие принцессы не смеют ее поколебать в своем убеждении. Или ей просто похуй…
Как бы то ни было, когда автоматы и всякий хлам были убраны со стола, а Кабанов появился из сортира, мы, наконец-то занялись ужином.
Вернее — Кабанов занялся, а остальные просто жрали. Даже Солерия. Причем — с жадностью. Видимо магия сильно утомляет и силы пополнять таки нужно.
Странно, но за столом все было очень спокойно. Скоков пуще прежнего пытался скрыть запах перегара и сожрал не меньше двух головок чеснока. Как бы у этого алкоголика язва не открылась, блин. Пугачев нервно ерзал на стуле, то и дело пытаясь строить глазки упорно игнорирующей его принцессе. По-любому настучать хочет. Поди, целую пачку кляуз к утру напишет, говнюк. Ну да ладно, будет с чем в сортир сходить.
Лисин же был явно не в восторге от того, что ему приходится сидеть в казарме, а не трахать свою мурзилку, но помня о недавних событиях, сопел в тряпочку и молча ел свою капусту.
Но не только на них распространялся эффект присутствия коронованной персоны. Даже журналистка с Арфой держали пасти на замке и ноги при себе. Видимо, у Селедки сейчас настолько усталый вид, что журналистка не решается начать заебывать ее вопросами. Но по восторженной моське видно — очень хочется.
И только Кабанову было глубоко насрать, кто там напротив него, королевна кошачьей страны или сам министр обороны. Жрал он как и всегда — много и с особой жестокостью к окружающим.
Блин, всегда бы так было. Можно мне тоже короноваться? А то как-то обидно. Мне-то приходится пиздюля раздавать, дабы такого эффекта добиться. А ей даже рот открывать не приходится, а все и так уважают.
Когда было сожрано все что можно было сожрать и градус неловкого молчания достиг своего пика, я наконец напомнил о себе:
— Ладно, маловероятно, что сегодня какая-нибудь хуйня приключится. Да и знаю я вас, мудаков… Сидите дома. Оружие в оружейку, мыться-бриться и отбой. И чтобы никакой «сливы» на ночь! Я тебе это говорю, Скоков! А, ну и без баб… То есть кошек. Ну это уже и так понятно, кому. — закончил я, откидываясь на стуле и принимая пепельницу из рук Кабанова.