На загнанном в ствол листе железа, словно на противне, стояла отрубленная голова эльфа, с удивленно распахнутыми глазами, а тело, фонтанируя кровью из перерубленной шеи, оседало на землю.
– Один-ноль, Ульсон! – радостно крикнул потрепанный за время схватки Свенсон брату.
Из-за дерева, где укрылся Ульсон, послышалось недовольное ворчание, а затем оттуда вылетела вращаясь с бешеной скоростью секира, разрезая пополам все что встретится на ее пути на высоте чуть больше полутора метров от земли. Просвистев над головой стоящего в полный рост Свенсона, она принялась собирать свою жатву: высокая поросль кустарников, дерево, снова кусты, половина эльфа опадает на землю, отрубленная верхушка молодого деревца отлетает в сторону, еще один эльф остается без скальпа, не успев достаточно низко пригнуться. Описав широкую дугу, орудие вернулось в руку метателя.
– Два-один, Свенсон! – гном поймал секиру за рукоять и смахнул кровь с лезвия.
Спрятался за ствол, ожидая пущенных на его голос стрел и дал сигнал брату пригнуться. Секунда. Другая. Ничего. Чаща леса была безмолвна. Ульсон выглянул из-за дерева и увидел брата, который, привстав на цыпочках на обухе перевернутого вниз, к земле, боевого молота, пытался поверх густых зарослей рассмотреть, что там происходит в чаще.
Тишина. Ульсон расслышал какое-то невнятное мычание в зарослях. Приставил указательный палец к губам и дал брату знак быть тише. Свенсон понимающе кивнул и, вскинув над головой свой боевой молот, стал на цыпочках подкрадываться к тому месту откуда слышались приглушенные звуки. Гном уже хотел со всей дури обрушить всю мощь своего оружия на кустарник, но Ульсон остановил его, тронув за плечо и аккуратно раздвинул ветки. Братья осторожно просунули свои бородатые лица в образовавшийся в листве проем.
– Так-с. И кто это тут у нас, Ульсон? – бородатый воин сжал крепче оружие, готовый к любой неожиданной ситуации.
– Стало быть, эльф, Свенсон.
– Ну какой же это эльф, Ульсон, – гном хмыкнул в бороду и спрятал молот в заспинный подвес, – Это самая, что ни на есть, эльфийка.
– Точно, Свенсон, как есть эльфийка. Ох и страшная, зараза, – Ульсон скривился выказывая всю степень своего отвращения, – Может ее того?, – и показал жест "секир-башка".
Юная эльфийка, лежащая связанной в кустах, все это время что-то мычала сквозь глубоко запиханный в рот кляп и ожесточенно дергала руками, пытаясь освободиться от пут, но при словах бородатого недомерка, затихла и внимательно прислушалась к разговору этих странных незнакомцев. А когда увидела пантомиму Ульсона, стала дергаться еще сильнее, пытаясь своими нежными ручками разорвать крепкие путы, удерживающие её рядом с этими душегубами.