Потом, когда хоронили Женю, все еще не веря в реальность его гибели и словно бы надеясь на возможность воскрешения, люди продолжали высказывать догадки и предположения. Одни считали, что фугас был установлен на неизвлекаемость, а Женя понадеялся на свою опытность и взялся его обезвреживать, чтобы не рвать дорогу. Другим казалось, что виной всему могла стать торопливость, поскольку работал Женя на виду остановленной, как бы нависшей над ним колонны военнопленных. Он, конечно, нервничал и потому, что получил замечание от комбата. Наконец, было высказано предположение о химическом взрывателе, у которого как раз в тот момент истекло время. Правда, разведчики сняли один механический взрыватель и послали человека с докладом, после того как обнаружили еще одну оттяжку, уходившую в землю. Выходит, взрывателей хватало и без химического. Разведчики уже решили про себя взорвать все эти устройства к чертовой бабушке вместе с трубой и дорогой. Женя, однако, захотел посмотреть сам. Отогнал всех на безопасное расстояние и остался работать один. Минуты за две до взрыва он выглянул из трубы, как будто хотел что-то попросить или кого-то позвать, но тут же снова скрылся, так и не позвав никого.
Версией насчет химического взрывателя заинтересовался отдел контрразведки «Смерш». Если химический — значит, недавно установленный. Значит, где-то неподалеку есть преступник.
В батальон пришел общительный рослый капитан по фамилии Александров, который бывал у саперов и раньше. Поговорил чуть ли не со всеми разведчиками. Но они и сами мало что понимали. Фугас был засыпан старым сухим мусором. Свежей земли никто не видел. Докопались до одного взрывателя, потом увидели оттяжку… Они теперь проклинали себя за то, что не взорвали фугас сами, без всякого доклада командиру. Пусть бы они нарушили его заповеди («Самый лучший разведчик — дисциплинированный, самый храбрый сапер — осторожный»), пусть бы их всех потом как угодно наказывали, зато жив бы остался Женя…
Капитан на это ничего не отвечал, только слушал.
Он зашел потом к Густову — вроде как проконсультироваться насчет разных типов взрывателей. Но он не избегал и таких вопросов:
— Почему вы шли тогда полем, а не дорогой и почему заглядывали в эту дорожную трубу? У вас ведь не было такого задания?
— Не было, конечно, — отвечал Густов. И вдруг почувствовал, что краснеет…