— Магия? Ты ничего не говорил о магии.
«Поэтому здесь эта книга, — ответил голос. — Она поведает тебе о магии моего мира».
— Она научит меня ею пользоваться?
«Нет. Этому тебя не научит ни одна книга. Свою внутреннюю магию ты должна открыть сама».
— Внутреннюю?
«Каждый странник обладает внутренней магией. Она есть отражение ваших сокровенных желаний и стремлений, что становятся её источником. Источник формируется со временем. Уже скоро твоя магия проявит себя».
Больше голос ничего не сказал. Свыкшаяся с ожиданием, я бы легко отбросила мысли о внутренней магии до поры, если бы не одно но. Сокровенное желание. Было ли у меня такое?
Или вернее, как давно у меня не осталось никаких желаний?
Жаль, никто не мог ответить на мой вопрос. Даже Тау, который, казалось, понимал так многое и без труда угадывал моё настроение, вряд ли бы разглядел что-либо в глубине моей души. Впрочем, спросить его всё равно не было лишним.
— А! — коротко воскликнул Тау, отняв бинокль и тут же снова приставив к глазам. — Да ладно, не может быть.
Солнце светило ярко в тот день. Было приятно смотреть на чистое небо, на сочную зелень в золотых лучах и вдыхать запах ещё влажной земли, но жара толстым одеялом укутывала тело, делая его практически неподъёмно тяжёлым. Тень под крышей вышки едва ли спасала. Подтянувшись на перилах, я встала с пола и взяла бинокль.
— Что ты там увидел?
— Зарянка, — Тау неопределённо указал в сторону прибрежных кустов. — Так странно. Они никогда здесь не гнездились, да и не должны, не их это биотоп. Разве что кормиться прилетела. Но почему сейчас? Ладно бы осенью, но летом? — Нахмурившись, он постукивал пальцем себе по носу. Жест до того милый, что непременно вызывал у меня улыбку.
— У зарянки оранжевая грудка, да?
— Да-да. Видишь её?
— Не-а, — я опустила бинокль, даже толком в него не посмотрев. — Наверное, улетела уже.
— Наверное, — сказал Тау расстроенно, но проверять не стал, лишь повернул голову в сторону реки. Впервые он был передо мной таким, слегка печальным и задумчивым. Замер, точно на фотографии. И хотя черты его были как никогда отчётливыми, они всё равно ускользали от меня.
Не отрывая от Тау взгляда, я сложила руки на перилах и подпёрла подбородок ладонью. Забравшееся под крышу солнце пекло макушку. Что-то колыхнулось внутри. Что-то до боли знакомое, но сокрытое так глубоко, что не дотянешься. И хуже всего было осознавать, что я сама погребла это нечто там, на глубине.
— Зачем ты наблюдаешь за птицами? Не думаю, что ты собираешься стать орнитологом. Но и на простое хобби это не похоже.