Я бы проспала весь день, если бы могла. Уснуть больше не получалось. Но и заниматься чем-либо не было желания. Зато, несмотря на всё не проходящую усталость, меня потянуло на свежий воздух.
В тот день я впервые вышла из дома с начала летних каникул. Сложно было поверить, что я провела в четырёх стенах целый месяц. Чужое отражение в зеркале лифта, гулкий полутёмный подъезд — всё это казалось нереальным, точно сон.
Зонтик я не взяла. А дождь начался очень скоро. Ветер то и дело срывал капюшон, так что приходилось придерживать его пальцами; мелкие капли брызгали в глаза, заставляя щуриться. Я брела по ближайшему парку, не разбирая дороги, пока ноги не принесли меня на неприметную аллею, где я раньше никогда не бывала. Хотя думала, что знаю этот парк вдоль и поперёк.
Чуть впереди, сбоку от грунтовой дорожки, виднелась смотровая вышка. Три лестничных марша и крытая квадратная площадка. Краска на перилах и ступеньках облупилась, доски посерели. Там можно было укрыться от дождя. Я поднималась осторожно, и лестница негромко скрипела под моими шагами. Перила неприветливо щетинились, грозя занозами.
С вышки открывался вид на небольшой луг — пойму местной речушки. Ветер пускал по высокой траве зелёные волны и задувал под крышу, обдавая мои щёки дождём. В запахе сырой земли хотелось раствориться. Если бы только это чувство можно было запечатлеть, чтобы возвращаться к нему перед сном.
Я встала вплотную к перилам и подставила лицо ветру. Он опустошал мою голову, а дождь смывал тоску, плескавшуюся в горле. Я закрыла глаза, раскинула руки в стороны. Тогда моё тело начало терять вес. Опора ушла из-под ног, будто меня подняло в воздух, а ветер мягко раскачивал, убаюкивая. Не осталось ничего, кроме шума дождя. В груди разлился тёплый покой. И хватило бы лишь одного лёгкого толчка, чтобы я полетела вниз…
Руки вцепились в перила.
Пошатнувшись, я отступила на два шага.
Тело обдало холодом. Тучи сгустились над горизонтом, воздух стремительно остывал. Я спрятала ладони в рукава толстовки. Пора было возвращаться домой.
Спустившись с вышки, я ещё раз посмотрела на луг. В темноте сумерек, за пеленой дождя он выглядел траурно-печальным и брошенным, забытым за ненадобностью. Не это место должно было стать моим последним пристанищем. Призрачная боль, тянувшаяся к нему от моего сердца, уже принадлежала кому-то другому. Кому-то, чья тень пряталась в моём стеклянном пузыре.
Я не помню, когда впервые пожелала исчезнуть. Оказаться где угодно, лишь бы больше не быть здесь. Не помню, сколько раз эта мысль возвращалась ко мне, пока однажды не затаилась в уголке сознания.