Пострадавшего старика кладут на землю. Плещут ему водой в лицо. Женщина лет пятидесяти делает Степанычу искусственное дыхание. Он кашляет и открывает глаза. Живой! Хвала небесам!
И в этот момент меня словно молнией прошивает. Старичок жил на даче с собакой. Оглядываюсь по сторонам, но нигде не вижу пёсика. Боже! Неужели он остался в доме?
— А где собака? Её спасли? — подхожу к людям, которые столпились около погорельца.
— Чего? Кого? — раздаётся с разных сторон.
— Да про Фильку она спрашивает, — отвечает кто-то.
— Забудь! Тут Степаныча вон еле достали!
Офигеваю и тут же прихожу в бешенство от безразличия и жесткости по отношению к несчастному псу. Он же живой!! И где-то там внутри задыхается от дыма! Мгновенно понимаю, что никто не собирается спасать животное.
Наплевав на осторожность, решительно направляюсь к горящему дому. Сделаю всё, что в моих силах, но не позволю собаке сгореть заживо.
— Ты куда? — хватает меня за руку Кирилл, когда я уже подхожу к крыльцу дачи.
— В доме собака осталась!
— Да вроде не было там никого, когда Степаныча вытаскивали.
— Нет, у него песик старенький. Филькой зовут. Его надо спасти! Он, наверное, испугался и забился под стол или под диван.
Лицо мужчины становится суровым.
— Ладно. Стой здесь. Я сам, — сухо произносит сосед и скрывается в горящем доме.
Минуты, пока нет Кирилла, превращаются в вечность. Закрываю глаза руками и отчаянно прошу Высшие силы, чтобы он вернулся. Я никогда себе не прощу, если с ним что-то случится. Именно сейчас осознала, насколько мне стал дорог этот мужчина. Уже не чувствую ни жара от огня, ни страха от летящих искр, перемешанных с гарью. Хочу только увидеть Кирилла, выходящего из этого адского пекла. Хочу обнять его.
Наконец, он появляется. На руках несёт собаку.
— Живой? — кричу, не разглядев толком, в каком состоянии Филька.
— Да, дышит, — Кирилл передает мне пёсика.
Он дрожит и ничего не понимает. Начинает кашлять на свежем воздухе. А потом теряет сознание.
Кирилл
— Филя! Филя! Заинька! Очнись! — Арина склонилась над собакой и тормошит бездыханное мохнатое тельце.
По щекам девушки катятся слёзы.
— Малыш, ну, пожалуйста! Открой глазки! Филя! — соседка брызгает водой на морду пса.
Арина потрясала меня в очередной раз. Когда увидел, как она рвётся в горящий дом, глазам своим не поверил. Сначала подумал, что девчонку отправили местные вытащить из дачи какие-то документы или деньги. Но услышав про пса, просто охренел. Спасти его было несомненно собственной идеей Арины. Ведь ни один человек не сказал мне, что в доме есть кто-то, кроме Степаныча. Очевидно, всем окружающим плевать на животных. Они для них — не ценность. И в сущности, при сложившихся обстоятельствах, только идиот мог бы рисковать жизнью, чтобы кинуться на помощь собаке. Тут человека едва успели спасти. Но моя соседка — не робкого десятка.