– Идем уже, – нервно поторопил его Володя. – Народ с ночи тут дежурил, хороших мест нам уже не занять.
Они спустились в подвал, оказавшийся неожиданно просторным. Бетонный пол устлан толстыми шерстяными циновками. Народу набилось, как на бал Воланда, и один посетитель был страннее другого. Серьезные девушки с измученными лицами и потусторонним взглядом, хмурые женщины в шалях, длинноволосые мужчины. Какой-то бородач играл на бубне в углу, второй рядом с ним – тихо выводил: «Омммм… Оммммм… Омммм…» В общем, таки декорация психушки, воссозданная для эстетского кино.
Марк неуверенно опустился на одну из циновок. Володя старался держаться поодаль от него, потому что стеснялся – его друг в своем кашемировом свитере и добротном пальто выглядел здесь чересчур буржуазно.
Рядом с Марком уселась забавная девица – тощая, белобрысая, с веснушками на маленьком вздернутом носу. Она бы могла выглядеть на четырнадцать, если бы не морщинки под глазами, которые, впрочем, ее не портили. У нее было такое лицо, словно каждую минуту девчонка готова рассмеяться. Как будто бы под ее белой кожей не мышцы и кости, а сплошной неиссякаемый смех, и достаточно неосторожного движения, чтобы он выплеснулся наружу. Девица, у которой между передних зубов зияла довольно большая щель, носила просторную мужскую рубаху, на талии перехваченную пояском и щедро открывавшую ее длинные костлявые ноги. Марку такие нравились – остренькие. Соседка с готовностью ответила на его улыбку и сообщила, что ее зовут Лия. А потом добавила:
– Я из Волгограда приехала. Специально на Шакти посмотреть.
– На кого? – удивился Марк.
Лия рассмеялась – смех ее был похож на рассыпавшийся по полу разноцветный бисер.
– Ты не знаешь Шакти, но заплатил двадцатку зелени, чтобы попасть сюда? Ну, ты даешь!
– Что, так называемый гуру еще и баба? – вырвалось у него.
– Левитирующая баба. Земное воплощение богини. – Девушка сказала это так буднично, словно сообщала, что электричка задерживается.
Марк решил сменить тему:
– Чем же ты занимаешься, Лия из Волгограда?
Снова смех-бисер, который показался бы беспричинным, если бы исходил от кого-то другого.
– Я студентка.
– Да ладно! Тебе же тридцатник уже, наверное, а то и больше, – решил поддразнить он.
Соседка не смутилась:
– В точку. Тридцать четыре. Но, как говорится, в педвузе сложно учиться первые десять лет.
– Так ты будешь учительницей?
– Это вряд ли. Слушай, у тебя трава есть?
– Не употребляю. И тебе не советую. Тут палатка недалеко, могу сходить за джин-тоником.
– Не надо, – поморщилась девица. – Да и начнется все скоро.