Хунсаг поднялся с пола, попросил воды и попробовал объяснить, что женщина поняла все неверно. Он действительно получил информацию о прошлом, прочитал ее, точно зашифрованную книгу. Но можно ли назвать общением чтение мертвого текста, окостеневшего в своей единственно возможной истинности?
Однако женщина его не слушала. Хунсаг был для нее богом, даровавшим смысл жизни. Взгляд ее стал стеклянным, и она больше не выглядела мудрой и благородной.
На протяжении долгих лет Хунсаг вспоминал о ней всякий раз, когда видел бедняг, пытавшихся ради глупой ли шалости или в неловкой попытке подсластить горе наладить контакт с миром отживших.
Он прекрасно понимал, что причина человеческого уважения к мертвым – животный ужас перед собственной кончиной, которую приближает каждый выдох, каждая прожитая минута, каждая взошедшая луна. Очеловечивание мертвого – как глоток опьяняющего эфира. Если с той стороны можно вернуться – пусть в виде бесплотного духа – и поговорить, значит, не существует вечной черноты, которую разум отказывается примерить на собственные плечи.
Хунсаг видел спиритов с дощечками для общения с духами. Видел сошедших с ума от горя, для которых воображаемый диалог с погибшими любимыми был единственной ниточкой к реальности, вдруг потерявшей краски. Видел мрачных некромантов, сжигающих черные свечи на могилах.
У некоторых – получалось. Им приоткрывались двери, о сути которых люди не имели ни малейшего представления. Окрыленные успехом, они забирались все глубже в чащу ложных предположений о смерти и мире мертвых.
Хунсагу, конечно, тоже не были открыты все истины о самой загадочной части человеческого существования – смерти. Многое он мог только предполагать. Но предпочитал вовсе не задумываться о том, куда попадает суть человека (слово «суть» ему нравилось гораздо больше, чем христианское «душа») после умирания физического тела. Религии, пытавшиеся представить загробный мир чем-то вроде мира привычного, только с флером беззаботной сказочности, наводили на него тоску и скуку. Эти сказки были как рафинированный сахар. Как картофель фри из придорожной забегаловки – простое блюдо, предназначенное тем, кто не в состоянии распробовать более тонкую пищу.
Хунсаг считал, что после того, как физическое тело отживает отпущенный ему срок, информация, накопленная человеком при жизни, навсегда остается в поле Земли. Суть же, голая, лишенная опыта, обладающая обнуленным сознанием, улетает в края, о которых и думать, будучи человеческим существом, бессмысленно.
Вокруг Земли есть информационная сфера – обрывки опыта когда-то живших на планете людей. Профессор математики из Сорбонны по имени Эдуард Леруа придумал слово «ноосфера», обозначающее мыслящую оболочку Земли. Многими же веками раньше античный философ, которого современное человечество знает под именем Плотин, говорил о Мировой Душе и о человеке, который может приобщиться к ней, выйдя за пределы своего разума. Древнее знание лежало на поверхности – его публиковали в учебниках и энциклопедиях, его мог постичь любой думающий. Однако в реальности применяли его единицы – остальным оставалось сплетничать об их сверхъестественных способностях.