Антиклерикализм превратился в одну из доктрин республиканцев и политиков левого толка, выступивших в первое десятилетие XX века, а в устах такого противоречивого персонажа, как Леррус, который в самой грубой форме призывал к разрушению церквей, стала действенным лозунгом, воспламенявшим массы, призывавшим их к бунту.
В данном контексте защита экономических интересов класса богатых промышленников, которая привела к кровопролитному конфликту с берберами Рифа, а также «торговля пушечным мясом», то есть призыв на военную службу отцов семейств вместо молодых неженатых парней исключительно ради выгоды страховых компаний и их акционеров, возмутили рабочих до такой степени, что была объявлена и состоялась Всеобщая забастовка; в Барселоне и в отдельных местах Каталонии она выродилась в Трагическую неделю: за шесть дней в графском городе было сожжено восемьдесят церквей и других религиозных учреждений.
По мнению большинства исследователей, изучавших это печальное событие в истории Барселоны, поджогами никто не руководил, их не координировала ни одна политическая партия. Наверное, трудно поверить, хотя так оно и было, что неистовство толпы ограничилось лишь религиозными учреждениями, что, разумеется, не оправдывает и не умаляет разрушений. Но очевидно, что никто не покушался на собственность буржуа, которые, согласно документальным свидетельствам, следили за событиями с почтительного расстояния, устраивали вечеринки и танцевали, а потом решили заплатить жалованье, причитающееся за неделю мятежей, как за рабочую.
Ни армия, ни полиция, ни население не защищали собственность Церкви; по некоторым свидетельствам, военные охраняли банки, пока революционеры жгли монастыри. Были, разумеется, исключения: либо войска, либо карлисты или обитатели таких кварталов, как Сарриа, выступали на защиту своих храмов, между прочим и церкви Санта-Мария дель Мар.
Трудно понять, почему неорганизованная толпа, испытавшая на себе гнет социальной несправедливости и нищеты, не обрушила свой гнев также и на класс эксплуататоров, но это со всей достоверностью так и было: восставшие щадили собственность буржуа, их дома, предприятия и коммерческие заведения. Вот красноречивый пример: во время одного из поджогов революционеры позволили пожарным только полить водой стену фабрики, которой владел известный предприниматель, чтобы пламя, пожиравшее церковь, не перекинулось на соседнее здание.
Щадили также и жизни священнослужителей. Не зафиксировано ни одного случая насилия над монахинями, к чему со всей яростью призывал Леррус, и всего три священника – что ни в коей мере не оправдывает и эти смерти тоже – погибли по совершенно определенным причинам, один из них практически по чистой случайности, но никак не из ненависти толпы ко всему сословию, которая могла бы привести к убийствам и судам Линча, а ограничилась, что прискорбно тоже, тычками и тумаками, бранью и унижениями при насильственном выдворении клириков из церквей и монастырей.