Травник не прав. Зло, которое вырабатывает человек, опускается на его же собственную голову.
"Люди через сто лет будут жить лучше нас". Так говорили Астров, Вершинин, Михаил Полознев, Тузенбах. Видимо, сам Чехов тоже так думал.
Через сто лет - это сейчас. Сегодня. Тогда были девяностые годы девятнадцатого века. Сейчас - двадцатого. И что же произошло за сто лет?
Сегодняшний Вершинин выходит в отставку. Армию сокращают. Тузенбахи вывелись как класс. Исчезло благородное образованное офицерство. Сталин ликвидировал. Соленый вступил в общество "Память". Ирина и Маша пошли работать. Они хотели трудиться до изнеможения? Пожалуйста. Этого сколько угодно.
В Москву не переехать - не прописывают. Только по лимиту.
А мы, сегодняшние, смотрим в конец девятнадцатого века и ностальгируем по той, прежней жизни, по барским усадьбам, белым длинным платьям, по вишневым садам, по утраченной вере...
От муравейника шел крепкий спиртовой дух. Сосна оплывала смолой. Земля отдавала тепло. Как давно Анна не жила так - с муравьями, с деревьями, с собой, с Чеховым.
Интересный был человек. А почему был? И есть. Книги сохранили его мысли. Энергетику души. В сущности - саму душу. Значит, можно беседовать. Правда, беседа односторонняя - монолог. Но все равно односторонняя беседа с Чеховым - интереснее, чем двусторонняя с Беладонной: опять про внука, опять про Ленчика, ля-ля тополл...
Ирочка... Как перевернула всю жизнь. Как будто Анна переместилась на другую сторону планеты и плывет в другом полушарии, где свой климат и своя еда.
Вернувшись на дачу, Анна застала Беладонну.
Беладонна щелкала семечки и разговаривала с Ирочкой, как с равной. Ее совершенно не смущала Ирочкина отключенность. Беладонне главное было сказать, выговориться.
- Представляешь... - громко закричала Беладонна через весь участок. Эта сволочь Ленчик, говно на лопате, я ему говорю: возьми ребенка на выходные, это все-таки и твой внук. А он мне...
- Не надо, - тихо, испуганно попросила Анна, подходя.
- Что "не надо"? - сбилась Беладонна.
- Не говори слова "говно".
- Почему? - еще больше удивилась Беладонна.
- Нет такого слова.
- Как это... Говно есть, а слова нет?
***
Оперировал Олег. Петракова - на подхвате, всевидящим оком, как инструктор-ас при вождении машины.
Операция - сложнейшая. Разъединяли сиамских близнецов. Срослись в позвоночнике, было общих четыре сантиметра. Сначала подумывали одного отбраковать, чтобы второй шел - с гарантией. Но Петракова постановила: поровну. Как можно отбраковать живого человека? На ком остановить выбор?