- Моя жена больна. Она парализована..
- Но ты-то не парализован Ты что, собираешься теперь на бантик завязать?
Олег не сразу понял, что она имеет в виду. Потом понял. Налил виски.
- Она подставила за меня свою жизнь. Она ангел...
- Что за мистика? - Петракова пожала плечами. - В Москве каждый день восемнадцать несчастных дорожных случаев. Один из восемнадцати, и больше ничего Олег смотрел в пол, вспомнил тот недалекий, теперь уже далекий день. "Рафик" шел по прямой. У него было преимущество. Шофер - их шофер, милый парень - не пропустил. Нарушил правила движения. Создал аварийную ситуацию. Вот и все. И больше ничего.
- Я не буду, Юля. - Он впервые назвал ее по имени. - Я не могу и не буду.
- Просто я старая для тебя. Тебе двадцать восемь, а мне тридцать восемь. В этом дело.
Петракова опустила голову. Он увидел, что она плачет - победная Петракова - хирург от Бога, женщина от Бога - плачет. Из-за кого...
Олег растерялся.
- Это не так. Ты же знаешь, - в нем все заметалось от противоположных чувств, - ты мне.., нравишься. Я просто боюсь в тебе завязнуть. Я не могу...
Петракова вытерла лицо рукой, будто умылась. Посидела какое-то время, возвращаясь в себя. Вернулась.
Сказала спокойно и трезво:
- Ладно. Пусть будет так, как ты хочешь. Не будем начинать.
Между ними пролегла заполненная до краев тишина.
- Если бы ты пошел за мной... - она споткнулась, подыскивая слова, пошел за мной в страну любви... Это такая вспышка счастья, потом такая чернота невозможности. Так вот, если эту вспышку наложить на эту черноту получится в среднем серый цвет. А сейчас... Посмотри за окно: серый день. То на то и выходит. Остаемся при своих.
Выпьем за это.
За окном действительно стелился серый день.
Они расстались при своих. Олег поехал на дачу.
***
На веранде сидели Грановские и Беладонна.
- Олег знал, что Грановские вернулись из Америки.
- Ну как там, в Америке? - вежливо спросил Олег, подсаживаясь. На самом деле ему это было совершенно неинтересно. На самом деле он думал о Петраковой. Хотелось не забывать, а помнить. Каждое слово, каждый взгляд, каждый звук - и между звуками. И между словами. Когда с ней общаешься - все имеет значение. Совершенно другое общение. Как будто действительно попадаешь в другую страну. Что ему Америка. Можно поехать в Америку и никуда не попасть.
- Там скучно. Здесь - противно, - ответил Грановский.
- Они едут в Израиль, - похвастала Анна.
- А вы там не останетесь? - впрямую спросил Олег.
- Меня не возьмут. Я для них русский. У меня русская мать. Евреи определяют национальность по матери.