Убежище демонстрирует тот же уровень сложности и вызывает у меня едва уловимые тревожные звоночки. Это похоже не на хижину охотника, а на конусообразное сооружение, которое напоминает мне исторические фотографии, которые я видела у коренных народов вроде помо. Они расселились небольшими группами по всей Северной Калифорнии за сотни лет до появления европейцев, и их дома выглядели примерно так: закругленные у основания с шестами, поддерживающими угловые стены, связанные вместе тростником и покрытые корой красного дерева и древесиной.
Однако кто бы стал прилагать такие усилия, чтобы построить убедительную копию приюта для помо? И почему так далеко от города, в милях от чего-то похожего на дорогу? Неужели это работа сумасшедшего выживальщика, который думает, что скоро наступит конец света? Может быть, кто-то прячется, потому что ему есть что скрывать? Или это мой детективный мозг тянется к темным возможностям, когда на самом деле это, вероятно, соорудил какой-нибудь отдыхающий, — такой как Хэп или я, которому иногда нужны лес и тишина, чтобы чувствовать себя целостным.
— Эй? — окликаю я один раз и склоняю голову в ожидании ответа, но ответом мне служит лишь тишина.
* * *
Я больше не езжу в Мендосино до первого дня октября, когда у меня заканчиваются запасы. Свет начал меняться в зависимости от времени года, как это всегда бывает, обостряя углы и тени и заставляя вас быть благодарными за каждый солнечный день. Он холодный, но ясный, с какой-то суровой свежестью, которая приятно ощущается на коже. После того, как я делаю покупки, я прячу продукты в Бронко и решаю немного пройтись пешком. В Ротари-парк мужчина и женщина расположились за одиноким столиком для пикника рядом с маленькой потрепанной палаткой для щенков. С ними собака среднего размера, короткошерстная, с темной мордой и рыжеватым мехом. Он замечает меня и вскидывает голову, как будто мы друзья. Затем подбегает, пристраиваясь в шаге позади меня.
Даже забавно, как быстро он подстраивается под мой темп. Я останавливаюсь, поднимая руку, как регулировщик: «Стой», — но он игнорирует меня. Я делаю шаг, и он делает шаг. Я смеюсь, и он садится. Внезапно мы оказываемся в ситкоме, хотя, кажется, никто не смотрит, даже пара хиппи в парке занята своими делами.
Я возвращаюсь к ним.
— Эй, вы не могли бы подержать свою собаку?
— Она не наша, — говорит женщина. Ей могло быть лет тридцать или пятьдесят, с загорелым лицом и торчащими светлыми волосами, напоминающими утиный пух. Толстовка Seahawks свисает до середины колен поверх длинной юбки с принтом. — Никогда не видела ее раньше.