Бой начала карфагенская кавалерия. Нумидийские и иберийские всадники ударили по римской коннице, оттеснили её к реке и освободили место для наступления главных сил. Покачивая на спинах башнями, грозно надвигались на римский строй боевые слоны. Следом тесными рядами шла иберийская пехота, испанцы поудобнее перехватили копья, приготовившись метнуть их в противника. Навстречу карфагенянам двинулись легионы. Как и Гасдрубал, Марк Ливий сам повел своих воинов в атаку, поскольку понимал, что в этот момент решается судьба всей войны. Когда оба войска сблизились, погонщики погнали слонов вперед, и элефантерия врезалась в плотные ряды римлян. Гастаты метнули пилумы и бросились в бой с обнаженными мечами. В это время подоспели испанцы, и воздух загудел от тысяч копий, полетевших в наступающих легионеров. Потрясая фалькатами, иберийцы врубились в римский строй и начали теснить врага. Боевые слоны крушили манипулы, протаптывая кровавые просеки в рядах легионеров. Сидевшие в башнях воины бросали в мечущихся внизу римлян копья и дротики, а вожаки направляли серых исполинов в самую гущу вражеских войск. Испанцы усилили натиск и сбили гастатов с позиций. Легионеры попятились, в их рядах началась паника, но Марк Ливий ввел в бой принципов, и отступление прекратилось. В это время в центре сошлись ливийские копейщики и воины претора Лицина, после чего сражение забушевало с новой силой.
Пока на левом крыле и в центре римских позиций кипела яростная битва, войска Нерона бездействовали. Гай Клавдий хмуро поглядывал на высокий холм, где засели галлы, и думал, как ему в данной ситуации поступить. Склоны возвышенности были достаточно круты и представляли серьезное препятствие для идущих в атаку войск. Но иного выхода не было, местность не позволяла совершить обходной маневр вражеского фланга. Консул обратился к легионерам: «Зачем же мы так спешили, зачем отшагали такую дорогу?» (XXVII, 48) – и указал мечом на холм. Легионы пошли в наступление. Римляне достигли возвышенности и стали взбираться наверх, но засевшие на холме галлы забросали атакующих копьями. Когда же легионеры добрались до вершины, то кельты стали рубить их мечами и сталкивать вниз ударами щитов. Воины Нерона один за другим покатились по склону к подножию холма, и консул во избежание ещё больших потерь приказал трубить отход.
К этому времени битва между легионами Марка Ливия и иберийцами Гасдрубала достигла своего апогея. Истомленные длительным боем, слоны перестали слушаться погонщиков и теперь бросались как на римский строй, так и на ряды карфагенян. Некоторых животных вожаки убивали сами, нанося сильные удары долотом и молотком в место, где шея соединяется с головой. Иберийские пехотинцы, уже сражавшиеся с римлянами в Испании, бились храбро и умело, шаг за шагом оттесняя назад легионеров. Тогда Ливий отправил в бой триариев, и наступление карфагенян вновь замедлилось. Солнце палило нещадно, противники обливались потом, но накал битвы только возрастал.