» (I, XXII).
С не меньшим восхищением рассказывает об итогах сражения Павел Орозий: «После этой битвы река Метавр, где был повержен Гасдрубал, стала для пунийцев словно Тразименское озеро [для римлян], а Цесена, город Пицена – как та Каннская деревня… Голова Гасдрубала была брошена перед его братом Ганнибалом. Увидев ее и поняв о поражении пунийцев, Ганнибал в тринадцатый год по прибытии в Италию отступил в Бруттий» (IV, 13). Луций Ампелий в «Памятной книжице» прямо написал, что, «соединись Гасдрубал с Ганнибалом, можно было бы сомневаться, справился ли бы с ними римский народ» (18, 12).
Аппиан сравнивает битву при Метавре с разгромом римлян при Каннах: «Мне кажется, что бог вознаградил римлян за поражение при Каннах этой победой, которая недалеко отстояла от него по времени и в некотором отношении была ему равноценной, так как в обоих случаях погибли полководцы и количество погибшего войска было очень близко и в том и в другом случае; и пленных было много, одинаково и в той и в другой битве; в обоих случаях неприятели овладели лагерем и богатыми запасами противной стороны. Так попеременно Рим испытал и счастье и несчастье» (VII, VIII, 53). Об этом же писал и Тит Ливий: «Никогда за всю войну не было в одном сражении убито столько людей: карфагеняне расплатились за победу под Каннами гибелью полководца и войска» (Liv. XXVII, 49).
Квириты понимали, что отныне ход войны с Карфагеном окончательно изменился в лучшую для них сторону: «В войне наступал перелом, люди не знали покоя и во всех событиях, счастливых и несчастных, видели волю богов» (Liv. XXVIII, 11). Античные авторы свидетельствуют, что это осознал как Ганнибал, так и воины его армии: «Теперь, когда после гибели Гасдрубала и его войска исчезла всякая надежда на победу, когда вся Италия была потеряна и оставался для них один лишь угол в ней – Бруттий» (Liv. XXVIII, 12). На данный факт обратил внимание и Евтропий: «После этого Ганнибал уже перестал верить в счастливый исход затеянной войны» (III, 18). Полибий же заостряет внимание на моральном аспекте победы, поднявшей боевой дух квиритов на небывалую высоту: «Когда весть о победе пришла в Рим, там сначала не поверили: так горячо было у римлян желание победы. Потом, когда со слов многих прибывших воинов стали известны все подробности события, город возликовал чрезвычайно, и граждане украшали каждый священный участок, наполняли каждый храм жертвенными печеньями и курениями; словом, бодрость духа и уверенность в себе поднялись так высоко, что никто и не думал о присутствии в Италии Ганнибала, которого перед тем так страшились