. И это лишь верхушка айсберга. Фаго — очень сложное чувство, которое затрагивает все сферы жизни на Ифалике. Его практически невозможно передать парой слов. Даже многословное объяснение — задача не самая простая. Лутц потребовалось более тринадцати тысяч слов, и я до сих пор не уверен, что человек настолько непосвященный, как я, в принципе способен до конца понять, что такое фаго.
Исследование Лутц бросило вызов теории универсальных эмоций. Она не первой усомнилась в этих идеях: схожие заявления делали многие антропологи, включая Маргарет Мид. Однако работа Лутц приобрела особый вес в научных кругах. Это прекрасный пример конструктивистской позиции в споре между учеными, считающими некоторые эмоции врожденными, и учеными, считающими, что все эмоции обусловлены культурой. И этот спор, похоже, не думает утихать по мере того, как люди принимают ту или иную сторону.
Те, кто склонен верить в борьбу за социальную справедливость — например, политическое и социальное равенство полов, рас и гендеров, — как правило, в значительной степени опираются на идеи конструктивизма, а именно на мысль о том, что каждая культура и каждый человек имеют собственный голос и по-своему чувствуют и реагируют на вещи. Те, кто не согласен с ними, часто оказываются универсалистами. Они считают мир эмоций статичным и неизменным, а всех, кто выступает против «нормы», — угрозой. Но тут нас ждет интересный поворот: при ближайшем рассмотрении выясняется, что эти два полюса не так уж далеки друг от друга.
Едины в отвращении
Отвращение — классический великий уравнитель. Я уже писал о нескольких разных типах отвращения, так что, надеюсь, мне удалось объяснить, что единого понятия отвращения не существует, хотя чувство, которое вы испытываете, сталкиваясь с чем-то отвратительным, — то самое «фу-у-у!» — похоже, разделяют все люди (и, если на то пошло, довольно многие животные). Это отличный пример того, как эмоции могут быть истолкованы и с универсалистской, и с конструктивистской точек зрения. Так, ученый-универсалист и отвращениевед Валери Кертис утверждает, что отвращение — это явно эволюционировавший защитный механизм, помогающий нам избегать патогенов и ядов. Конструктивист бы возразил, что отвращение создано культурой, поскольку в каждом языке отвращение обозначается своим словом и в некоторых ситуациях эти слова означают нечто принципиально разное. Но не могут же и те и другие быть правы? Вообще-то могут. Существование базового эволюционно обусловленного чувства, призванного не дать нам отравиться или подцепить паразитов, вполне допустимо. Это чувство затем адаптируется, меняется и принимает различные формы под воздействием культуры, порождая уникальные вариации отвращения.