— Ладно, — лепечет девушка, и я протягиваю ей руку:
— Идем.
В первой же игровой комнате я закрываю изнутри дверь. Громкий щелчок заставляет Женю встрепенуться:
— Что ты делаешь?!
— Ничего, — улыбаюсь я и подхожу к ней со спины, останавливаясь в паре шагов и не позволяя себе торопить момент и прикасаться к ней: — Просто создаю интимную обстановку. Не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал.
— Помешал чему? — переспрашивает Женя настороженно. — Мы ведь просто разговариваем…
— Точно, мы просто разговариваем, — подтверждаю я, жадно и нетерпеливо облизывая собственные губы. Контролировать свое тело становится практически невозможно. — Расслабься и лучше расскажи мне, что ты знаешь о секс-мебели и приспособлениях для БДСМ-игр?
— Почти ничего, — лепечет тихо Женя, а член у меня в штанах постепенно поднимается и твердеет. Девушка тем временем вжимает голову в плечи и осторожно осматривается, а я слежу за ее взглядом и поочередно комментирую все то, что она видит в игровой комнате:
— Это андреевский крест. Дыба. Колыбель Иуды. Гинекологическое кресло. Точка подвеса для бондажа и шибари. Секс-качели. А это мой любимый снаряд — глори хоул…
— Что? — переспрашивает Скворцова, во все глаза глядя на вертикально поставленную деревянную пластину с большим круглым отверстием посередине, с одной стороны от которого — мягкая поверхность типа медицинской кушетки, а с другой — небольшая этажерка с девайсами вроде вибраторов, электрошокеров и прищепок.
— Этим отверстием мастер как бы разделяет тело нижней напополам, — объясняю я. — Нижняя не может видеть, что происходит ниже пояса, не может двигаться, не может сопротивляться. Надежная фиксация и полный простор для творчества мастера… — я и сам не замечаю, как голос у меня становится низким и хриплым от возбуждения.
Потом я спрашиваю:
— А знаешь, что доставляет мне особенный кайф?
— Что? — тихо спрашивает Женя, нервно сглатывая.
— Зафиксировать нижнюю, насадить ее мокрой дырочкой на мощную секс-машинку, и пока та долбит ее неутомимым моторчиком, наблюдать за симпатичной, искореженной муками удовольствия мордашкой, поочередно засовывая пальцы, а потом и член глубоко в послушный ротик…
— О боже, — медленно выдавливает из себя Скворцова.
Я больше не выдерживаю, делаю еще два шага, одним движением отбрасываю длинные светлые волосы с тонкой, покрытой мурашками шеи, и впиваюсь жадным, требовательным поцелуем. Девчонка тут же вздрагивает, перехватывает пальцами мои запястья, но слишком поздно: мои ладони уже накрыли ее аккуратные, торчащие возбужденными сосками груди, торс прижался к выгнутой девичьей спине, а каменный стояк — к упругой заднице.