— Бред какой-то. Вы с Зоей накурились, что ли? Это розыгрыш, Маш?
— Это не розыгрыш. Я сказала правду. Босса утром посадили за махинации с деньгами. У меня в связи с этим тоже могут возникнуть проблемы, потому что я много знаю. Лучше уехать на время из города. Поживу в Москве. Извини, что так вышло, Денис.
Казалось, что я и впрямь буду испытывать больше чувств при нашем расставании, а на деле хочется быстрее уйти и побыть в одиночестве.
— Маш, ты это серьезно?
Я киваю.
— Погоди... Или это из-за того, что тебе не хватало со мной секса? — зло усмехается Денис. — Ты поэтому повелась на Зойкину чушь? Ну да, признаю, трахаться пару раз в месяц — не так уж и много, но я ведь не раз говорил, что у меня физиология, стрессы на работе и, как следствие, не такие ненасытные аппетиты, как у парней твоих подруг. Но разве это главное?
Убито прикрываю глаза. Почему-то обидно слышать эти слова.
— Если бы дело было только в сексе, то я бы уже давно ушла от тебя, Денис.
— Какой же я дурак! — громко восклицает он. — Друзья не единожды намекали, что ты слишком эффектная и такие девушки не для семьи. Я закрывал глаза на твои нескончаемые задержки на работе, а ты в это время... Как ты могла разом перечеркнуть месяцы успешных отношений и раздвинуть ноги перед другим? — кричит мне в лицо.
— Со стонами, — слышится знакомый спокойный голос.
Я кусаю губу, мысленно проклиная Зойку. И Гончарова, который обещал дать двадцать минут. Неужели они так быстро истекли?
— Ты кто? — скалится Денис.
Костя задерживает на мне слегка прищуренный взгляд, и по торжеству в его глазах понятно, что он не станет молчать. Тайна с замужеством будет раскрыта сейчас самым постыдным для меня образом.
— Гончаров Константин Сергеевич. Машин муж. — Костя кладет руку мне на талию и притягивает к себе.
Я сжимаю вспотевшие ладони, мечтая уже только об одном: поскорее закончить со всем этим. Хотела как лучше, а получилось…
— Извините, мы вчера всю ночь отмечали нашу роспись, и у меня сегодня жутко раскалывается голова от недосыпа. Если вы здесь закончили, то нам пора. — Гончаров подталкивает меня к выходу, не дав произнести больше ни слова.
Ну какой же негодяй! За что он так со мной? За то, что спросила в примерочной про его сына?
Еле сдерживаюсь, но молчу, догадываясь, что моя гневная тирада ни к чему хорошему не приведет. Если только к тому, что меня опять осадят.
— Правда два раза в месяц? — нарушая повисшую тишину, насмешливо осведомляется Костя, когда мы выходим из торгового центра. — И как долго ты терпела эту муку?
— Ненавижу тебя, — шепчу я, чувствуя, как от напряжения пульсируют виски. — Ты ведь давал мне время. Зачем вмешался и наговорил Денису гадостей?