Черные точки перед глазами никак не хотят рассеиваться. Мне хорошо, тело пылает, а руки Кости покоятся на моих ягодицах, то сжимая их, то нежно поглаживая. Продлевая приятные ощущения от только что пережитого оргазма.
— А теперь факты, о которых я умолчал на кладбище, и несколько минут на размышления. Если и после этого не захочешь уйти, то такой возможности больше не будет.
Этими словами Костя вырывает меня из сладкой неги. Приподнимаюсь на локтях и смотрю на него.
— Почему ты говоришь мне об этом после того, как довел до оргазма, а не до? На тебя это не похоже...
— Моральная компенсация. Но повторюсь: ты бы не питала иллюзий на мой счет и бежала как можно дальше, сверкая пятками и посылая мне проклятия. Я ведь не пощажу твоих чувств, Маша. Даже не надейся.
То, что произошло несколько мгновений назад, было очень горячо, ярко и незабываемо. Так ни с кем и никогда еще не было. Словно зачарованная, я наблюдаю за Костей и опять представляю его губы и язык там, внизу. Бизнесмен из него, бесспорно, хороший, рейтинги и миллионы на его счетах не будут обманывать, но, как оказалось, любовник он тоже замечательный. Даже не верится, что Гончаров так бездарно хочет закончить свою жизнь, похоронив ее под обломками прошлого. Я буду этому препятствовать. У нас ведь сделка. Верну его деньги, а он будет должен мне секс. Всё честно.
— Эти факты, о которых ты хочешь рассказать, они из твоей биографии? — пытаясь сохранить видимость спокойствия, спрашиваю я.
— Возможно, — ухмыляется Костя, продолжая рассматривать меня, чем вгоняет в краску.
— Они очень страшные?
Накрываюсь одеялом, чтобы не светить своими прелестями, и шарю рукой по кровати в поисках порванных трусиков.
— Для меня давно не существует такого слова, а для тебя — не знаю.
— Ну хорошо. Если твои факты вызовут у меня дискомфорт и я захочу уйти, то давай отложим эти обсуждения еще на несколько минут и продолжим то, что ты начал, — говорит за меня какая-то другая женщина. Смелая и уверенная в себе. Которая борется с желанием оттолкнуть от себя Гончарова и в то же время повиснуть у него на шее и не отпускать, как это было вчера.
— Вообще-то я страдаю жутким похмельем и меня штормит, — признается он. — Как бы не укачало на тебе. Если после всего, что скажу, не уйдешь, просплюсь, и весь твой.
Не знаю, что со мной не так. Костя правильно заметил, я человек-импульс, и сейчас мое желание — остаться. Никогда не отличалась особым умом, не считая института, и, наверное, начинать не стоит.
— И ты бы завязывала с откровениями. — Гончаров ложится рядом. — Однажды они сыграют с тобой злую шутку. Это почти то же самое, что обнажать душу перед чужими людьми и ждать, когда там наследят грязными ботинками.