— Надеюсь, ты не против поужинать в саду? — когда мы оказались на краю небольшой, окружённой персиковыми деревьями поляны за домом, спросил он.
— Стоило спросить об этом раньше, — я подошла к накрытому на двоих столику. Взяла из вазы персик и, поднеся к лицу, с удовольствием вдохнула сладкий аромат. Положила обратно и посмотрела на Марчелло. Щёлкнув зажигалкой, он поджёг фитилёк свечи в пузатой банке. Взял со стола бокал и, наполнив, отдал мне.
— В общем-то, против ты или нет, не имеет смысла. Я спросил это только из так называемой вежливости. А она, по большей части, тоже бывает лицемерна.
Сделав глоток, я усмехнулась. Виктор выдвинул кресло и, дождавшись, пока я сяду в него, занял то, что было напротив.
— В таком случае тебе не стоило и ухаживать за мной сейчас. Я могла бы справиться сама.
— Я это сделал только потому, что действительно хотел.
Я промолчала. Посмотрела на Виктора поверх бокала, поверх двух колышущихся в банке огоньков свечи и, поставив локти на край стола, обхватила стекло ладонями. В саду стояла тишина, заполняемая шелестом листьев и доносящимся до нас журчанием питьевого фонтанчика метрах в десяти от стола.
— Хочешь спросить о чём-то?
— Нет, — перед тем, как поставить бокал, я отпила ещё немного. Потихоньку вздохнула. — Просто пытаюсь понять тебя.
— И как?
— Безуспешно, — призналась честно.
Вик хмыкнул. Снял со стоящей перед ним тарелки крышку и взглядом велел мне сделать то же.
Я опять потихоньку усмехнулась и взяла оставленную им бутылку вина. Сама подлила себе в бокал.
— Раз уж вежливость и правила хорошего тона — одно из проявлений лицемерия…
— Отчасти, — он всё же приподнял свой.
— Отчасти, — улыбнулась. — Давай выпьем за… — всё остроумное, что я хотела сказать, куда-то подевалось. Я снова посмотрела на Вика поверх бокала, поверх свечи и сказала тихо: — Выпьем за смелость. За смелость разрушать границы.
Он откинулся на спинку кресла. Покачал бокал в руке, а потом всё-таки дотянулся им до моего.
— Пожалуй, женщина, сперевшая моё платье и надевшая его на банкет после моего показа, в самом деле имеет право на подобный тост, — отсалютовал мне и сделал глоток, а после снова указал на металлическую крышку стоящей передо мной тарелки.
— Ты обещал познакомить меня со своей куклой, — чуть позже, когда солнце уже совсем скрылось, напомнила я.
Поданные на ужин запечённые с кусочками куриного филе и мягким сыром овощи были великолепны. Окружающие нас запахи пьянили, как и выдержанное вино.
— Когда мы были в твоём бутике. В тот день, когда…
— Я помню, — мягко оборвал он меня и поднялся. Присел на край стола и взял из вазочки продолговатое печенье.