Положительные изменения происходят тогда, когда мы складываем оружие и начинаем обращаться с сердцем близкого человека так, будто оно сделано из фарфора. Осознав, что привычные методы защиты не годятся и не работают, люди открываются навстречу друг другу, потому что теперь это безопасно. Мы с Эшли не догадывались, что обещание изменит культуру наших отношений и взрастит любовь. Без осознанности все могло сложиться иначе, остаться романтическим эпизодом из наивной юности, когда невозможное кажется возможным.
Я не преувеличиваю: с практикой осознанности может осуществиться самое невероятное.
Здорово, когда тебя любят, но важнее всего, чтобы тебя понимали.
Эллен Дедженерес
Мы с Эшли завершали второй год четырехлетней программы духовно-психологического консультирования Helix Training в Нью-Йорке. Принятый там эклектичный подход к терапии заставлял нас чувствовать себя так, будто мы ходим в школу чародейства и волшебства «Хогвартс», а не на скучные академические лекции. Здесь мы удовлетворили свою жажду знаний о разуме, теле, духе и их взаимодействии. Мы хотели разобраться, что нам подсказывают и куда нас ведут, и к концу второго года оба поняли, что у нас достаточно способностей и желания заниматься этим дальше.
Однажды утром я увидел Эшли удрученной и подавленной. Подобное случалось уже несколько раз за последние дни. Я не раз говорил, что нашей программе подошел бы лозунг: «Если не можешь разобраться в себе, то как ты поможешь в этом другим?» — потому что мы должны были двигаться тем же путем к исцелению, по которому собирались вести своих клиентов. Это было верно в теории, но лишь до тех пор, пока ты сам не ступал на этот прекрасный и пугающий путь, что и сделала Эшли тем утром. Она сидела в кресле, поджав ноги и натянув на коленки мою старую футболку. По ее лицу текли слезы. Я сел на диван напротив. «Ты в порядке? Что случилось?» — спросил я. Сейчас уже не вспомнить, о чем мы говорили, возможно потому, что я слушал не очень внимательно, а просто хотел ее утешить, да это уже и неважно. Она поделилась со мной своей потаенной болью, о которой не знала ни одна живая душа, и я спросил, почему она не пользуется своими инструментами.
Я имел в виду все, чему нас учили в программе. Ну это же логично? Она все знает, так пусть применит это по отношению к себе. Раз-два, и готово.
Пусть я и не помню, почему Эшли плакала, но ее взгляд со смесью недоверия, гнева, страха и одиночества я не забуду никогда. Надо было извиниться за свои слова, сказать, что я неправильно ее понял или ляпнул не подумав. Но я промолчал. Я не додумался просто быть рядом и выслушать ее, хотя все отдал бы ради того, чтобы она больше не страдала. Но Эшли нужно было от меня совершенно другое. Гленнон Мелтон в книге «Воин любви»