– Может, из-за бедности?
– Из бедности можно выбраться. Бедность – один из факторов, но никак не главная причина. Главная причина – это равнодушие. И ещё злоба. Когда учитель английского, ненавидя свою работу, унижает тебя каждый урок, а весь класс ржёт как в конюшне, а потом… а потом пассажиры в автобусе ещё и пихают тебя, словно не замечают!.. хочется плюнуть этому миру в лицо и заплакать, уйдя куда-нибудь далеко! Чтоб никто не видел. Умереть так, чтоб никто не слышал.
– Хочется просто закончить всё это дерьмо, – прошептал Андрей.
Он смотрел на Лизу, стоящую посреди комнаты и прижимающую к небольшой груди тетрадку вспотевшими ладошками; на Лизу, которой было шестнадцать лет и которая жаждала изменить мир; на Лизу, считавшую, что может спасти десятки, сотни жизней. И именно в этот момент Андрей почувствовал к ней особое влечение – такое, которое было перемешано с искренним восхищением. Он вдруг подумал, что ни на что в жизни ТАК не смотрел: ни на одно чудо природы, ни на одного человека, ни на один пейзаж. Только на Лизу. Только на Лизу с горящими голубыми глазами.
– Мир очень жесток и несправедлив, в нём трудно выстоять, но если мы будем вместе… если все сломленные почувствуют, что они едины… тогда будет надежда.
Да, мы ссым, каждый ссыт, бывает страшно – не спорю, но разделите страх на двоих, троих, четверых, и станет лучше – отвечаю.
– Люди не знают, с чем ты борешься, и всё равно остаются злыми, отвратительными. Они – опухоль нашего общества, а хорошие, добрые просто не выдерживают и уходят. Но.. А, к чёрту! – Лиза швырнула тетрадь на кровать и подняла руку вверх, выставив вперёд палец, указывая им на Андрея и крича так, словно её слышал каждый на планете Земля. – Я научу их стойкости! Вот увидишь! Я научу людей верить в себя и бороться, бороться со злыми, потому что им и так много места в нашем мире! И он станет лучше! Сколько гениев выживет, сколько хороших матерей, великих личностей, сколько легенд не уйдёт отсюда до своего рождения! Мы дадим им отпор! Я хочу, чтобы люди перестали себя убивать, Андрей, вот почему я пишу книгу! Я хочу спасти их!
Она замолчала, приблизившись к нему вплотную. Глухой наблюдатель решил бы, что они яростно о чём-то спорили и Лиза что-то с жаром доказывала Андрею, подходя к нему с вытянутым пальцем, но нет, нет, нет – она выпалила всё миру и самой себе, обращаясь к Андрею. Она дала себе клятву, смотря в его карие глаза.
А он смотрел в её. Смотрел в тишине, наступившей после оглушающей тирады слов, и слушал, с каким шумом гуляет меж розовых губ горячий воздух. Андрей испытывал к девушкам целый калейдоскоп эмоций и чувств, начиная несдерживаемой похотью и заканчивая холодным презрением, но ни к какой женщине он не испытывал то, что сейчас клубилось в его груди – восхищение. Да, именно оно – восхищение. Он смотрел в её блестящие глаза – глаза сумасшедшей – и видел перед собой воина, не было никакой робкой девочки, беззащитного животного, нежного цветка, что нуждался в защите. О нет! Через чёрные омуты зрачков проглядывал полный решимости воин, готовый умереть за свою идею хоть под артиллерийским обстрелом, хоть в рукопашной схватке. В этом хрупком теле, в этих узеньких плечах, под этой маленькой грудью жил человек, силе воли которого можно было только завидовать. И пусть он собирался покончить с собой, пройдя через огонь собственных страхов, смог воскреснуть с новым стержнем – отлитым из стали.