– Ваш заказ, – к столу подошла официантка и с профессиональной улыбкой опустила на него две чашки кофе и одну огромную пиццу с ветчиной и сыром – оплатил всё, конечно же, Коля. Именно к нему и обратилась официантка. Он её поблагодарил, сделал ей комплимент, отметив приятный слуху голос, получив при этом искреннюю улыбку, – Коля был настоящим красавчиком, а потому так свободно общался с представителями женского пола. И те всегда отвечали ему взаимностью.
После того, как официантка ретировалась, Андрей сказал:
– Мне всё равно неудобно, что ты за всё платишь. Это же очень шикарный обед.
– Чашка кофе и половина пиццы – это шикарный обед? Андрей, блин… я просто тебя угощаю, не делай из этого неловкую ситуацию. Да и тем более я тебе уже сказал, что это – плата за наряд. Поэтому мы квиты.
– Ладно, убедил, – сказал Андрей и с рвением дикого зверя набросился на пиццу, съев за минуту два куска, даже не заметив этого. Коля тоже без лишних слов принялся за еду и тоже ел быстро, хоть никто их не гнал – старая привычка военнослужащих.
Они съели всю пиццу за пять минут.
– Что-то маловато, – сказал Коля, откинувшись на спинку дивана. – Закажем ещё?
Засунув гордость с совестью куда подальше и слушая голод, Андрей кивнул – закажем ещё.
Они решили, что оплатят ещё одну пиццу частью тех денег, что Андрею дал Коля на прогулку с Лизой, а другая часть возвратится хозяину. Лишь подбираясь к концу трапезы, они вновь заговорили, потому что поняли, что никто действительно не скомандует «ВЗВОД!» и не придётся запихивать в себя оставшееся через силу и на ходу.
– Знаешь, я почувствовал такую нежность к ней. Я никогда никого не хотел оберегать так, как захотел оберегать её. Мы как-то остались ночевать у неё – ну, я остался, слава богу, родители её уехали на дачу, а со своими я договорился, – заснули вместе, прям в обнимку. И как-то я просыпаюсь посреди ночи… – На миг Коля замер. Что-то промелькнуло в его глазах. Что-то странное. Потом снова принялся за пиццу. – Я только открыл глаза и сразу увидел её обнажённую спину. Волосы, стелющиеся по ней… Плечи её поднимались и опускались, поднимались и опускались. В тот момент я, знаешь, подумал, что готов ради неё на всё, лишь бы она продолжала вот так лежать рядышком и посапывать. Я обнял её и ощутил прилив нежности. Я как будто сам стал нежностью, понимаешь? Никогда такого не было. Никто такое не проделывал со мной.
– Понимаю тебя. Сам недавно испытывал что-то похожее и…
Раздался звон бьющегося стекла. Сразу же за ним мужской гогот. Коля развернулся, Андрей кинул взгляд через его плечо, и вместе они увидели первый у входа в закусочную столик, за которым, не оставив свободного места, сидели мужчины. Они и ржали – противно, отталкивающе, просто отвратительно. Всем на вид было никак не меньше тридцати лет, а крупное телосложение и густая чёрная борода добавляли каждому пару годков и слегка (слегка!) устрашающий вид.