Александра получила десерт, но не притронулась к нему. Она пыталась открыть замок на цепи, у других получается раз и готово, у неё как-то ничего не выходило, вот чему стоило научиться. Сегодня её не беспокоили, не водили к Бертраму, не проводили никаких других экспериментов, и это очень напрягало, что это затишье перед бурей. Она чувствовала, Бертрам не отступит.
***
К вечеру небо затянуло тучами. В воздухе запахло грозой. Филипп подобрался ближе к дому и в интервале между обходом здания охраной, пробрался в дом. Забравшись в знакомую кладовку, устроился поудобней и стал ждать. Время тянулось, но стрелки часов неумолимо подходили к двенадцати. Это не значит, что в полночь дом уснёт, но прислуга уже не будет ходить по дому, а большая её часть покинет дом. Останутся только те, кто знает о делах хозяина и служит ему по каким-то своим соображениям. Разразилась гроза. Потоки воды обрушились на землю. Звуки грома разрывали тишину, буйство природы оказалось ко времени. Филипп выбрался из подсобки и знакомым путём стал подниматься наверх под крышу туда, где прошлый раз зажёгся свет в окне.
В это время Бертрам, закончив, дела, отправился к Александре. Он вошёл к ней как человек, который уже победил.
– Ждала меня?
По взгляду Александры было понятно, что нет.
– Это чисто риторический вопрос или нужен ответ?
Бертрам подошёл к столу, налил бокал шампанского, не спеша выпил и отправил в рот клубнику.
– Теперь тебе больше некого ждать твой друг оказался слабаком, он мог только ныть. Пара ударов ножом прекратили этот скулёж и освободили тебя от него. Скажи мне спасибо.
У Алексы перехватило дыхание, она еле сдерживалась от рыданий. Он врёт, такого не может быть, просто потому, что не может быть.
– Ты склонен выдавать желаемое за действительное.
В одно мгновение он оказался рядом с ней и, не церемонясь, толкнул на кровать.
– Завтра я покажу тебе фотографии того что стало с телом, ты убедишься сама, а сейчас, – Бертрам начал расстёгивать рубашку, – никаких разговоров.
Александра попыталась спрыгнуть с кровати, но он перехватил её одной рукой, бросив обратно на подушки и прижав другой начал целовать, цепь его не смущала. Быстрей поймёт, что сопротивляться бесполезно. Александра боролась столько, на сколько хватало сил, крик о помощи вырвался непроизвольно, питая слабую надежду, что охранники пожалеют её и помогут. Какими бы способностями она не обладала, но против силы ей нечего было противопоставить, и она пыталась криком заставить Бертрама отступить, понимая, что это глупо.
– Можешь кричать, сколько хочешь, когда-нибудь тебе надоест, и ты станешь покорной.