— Ельфы, растудыть их… — громко шмыгнул он носом и кулаком стёр соплю. — Налетели среди ночи и избы подпалили. Вся деревня сгорела к злым богам. Батя меня взашей погнал. Сказал, что самим жрать нечего, а уж дармоедов кормить и подавно не сможет. Пришлось в город топать. А вам служка нужен? Я за всякую работу возьмусь. За скотиной приглядеть, прибраться, помочь чем. Вы не смотрите, что я маленький. Я сильный и выносливый.
— У нас своих слуг хватает, — заметив кислую и грустную мордашку Серха, Андрей поправился: — Посмотрим…
Впереди показался рынок, легкоузнаваемый по скоплению большой людской толпы и создаваемыми ею шуму и гаму.
Вначале Афанасьев подумал, что замаскировать андроидов под здоровенных мужиков и вооружить их было не лучшей идеей. Слишком много внимания они привлекали к себе. Когда же плотная толпа стала расходиться перед ними, он сменил точку зрения. Да, внимание они привлекают, зато воришки не лезут и простой люд старается близко не подходить.
— Дяденька воин, — привлёк к себе внимание Серх, — вам чего купить надобно?
— Продукты. Можно домашних животных.
— Продукты — это тут. А за животными надобно топать на «живой» базар. Это на другом конце города.
— Мы тебя поняли. Так у кого лучше купить крупы, фрукты, овощи и зерно?
— Ща покажу…
Пацан всё понятно растолковал. Получив команды по беспроводной связи, андроиды разделились и разошлись по базару. Серх остался с одним Чаком Норрисом.
— Это чего они? — проводил пацан взглядом спины механикусов.
— Пошли совершать покупки, — Андрей проследил за грустным взглядом мальчишки, который задержался на прилавке с выпечкой. — Есть хочешь?
— Хочу, господин… — грустно вздохнул он.
Афанасьев решительным шагом направился к румяной лоточнице — бой-бабе поперёк себя шире.
— Мил господин, выбирай, что приглянется, — тут же заголосила она, перекрикивая шум рыночной толпы. — Вот сладкие ягодные пряники по восемьдесят медяков, пряники медовые по серебрушке, пирог с рыбой за семьдесят медяков, пирог мясной полторы серебрушки. А хотите свежего хлеба? Вот сдобная булка по десять медяков или грубый ржаной хлеб за четыре.
— Серх, что будешь?
Мальчонка косился на пряники, но с трудом пересилил себя и сказал:
— Мне бы хотя бы ржаного хлеба.
— Девушка, давайте всё, что у вас есть и корзинку.
В то время как Серх обалдевал, торговка ни капли не растерялась. В её голове усиленно щелкали счёты. Она с очень довольным видом достала из-под прилавка плетёную корзину и принялась туда складывать пироги, пряники и хлеб.
— С вас, господин хороший, — продолжая складывать продукты уже во вторую корзину, произнесла она, — семьдесят три серебрушки тридцать медяков. Всё честь по чести — это и за корзинки, и за тряпицы.