— И почём они? — с ленивой небрежностью окинул он взором ушастых рабынь.
— По сто золотых, — незамедлительно последовал ответ от продавца.
— Чего так дорого?
— Это недорого! — возмутился толстяк. — Вы только посмотрите на них: красавицы, бессмертные и вечно молодые рабыни, которые достанутся вашим внукам и будут служить правнукам. Сотня золотых за них — даром. От сердца отрываю, продавая так дёшево. Работаю себе в убыток.
Для Афанасьева сумма небольшая. Он может наштамповать много денег. Это только кажется, что одна сотая процента золота в месторождении — мало. Если добыть тысячу тонн рудной породы — это уже сто килограммов жёлтого металла. Золотые монеты королевства Зелтон весят пять граммов и имеют примеси других металлов. В итоге он в течение месяца может сделать не меньше тридцати тысяч монет, даже если не будет искать месторождений золота, а просто воспользуется отходами выработки ресурсов. К тому же, он не держался за местные деньги, как за ценность, воспринимая их в качестве полезного ресурса, и на местную инфляцию ему было плевать. Поэтому мог спокойно расстаться с монетами.
Наверняка можно было поторговаться и сбить цену даже в два раза, но Андрею не хотелось спорить и лишний раз вступать в диалог с работорговцем, к которому он относился негативно.
Разглядывая троих эльфиек, он размышлял, какую из них выбрать. В принципе, ему было всё равно.
Жгучая брюнетка смотрела на него с ненавистью, словно он у неё на глазах откусил голову её любимому котенку.
Во взоре пшеничноволосой блондинки читалось презрение.
Третья эльфийка с пепельными волосами взирала на мир с буддистским спокойствием, словно ей было плевать на то, что она голая, голодная и находится в рабстве. Так казалось на первый взгляд.
Стоило Афанасьеву приглядеться к ней, он понял, что это спокойствие не наигранное. Такое же спокойствие Деус встречал у сильных и опытных магикусов, которые прожили более половины тысячелетия. На основании своих ощущений он сделал вывод, что эта эльфийка среди рабынь самая старшая, следовательно, должна знать больше и является более ценной в качестве «языка».
— Вот эту беру.
— Отличный выбор, господин из халифата, — ощерил зубы в довольной улыбке работорговец. — Сто золотых, и эта красавица ваша.
— Держи.
Андрей достал из кармана кошель небрежно бросил его толстяку. Тот незамедлительно пересчитал монеты — их было ровно сто. Основная касса находилась в руках у «Чака Норриса» и эта сотня как раз была отложена про запас и оставалась нетронутой.
Толстяк метнулся к прилавку и принялся заполнять свиток.