Гвардии старший сержант Ф. А. Болдырев, которому предстояло вести группу во вражеский тыл, сразу же понравился мне. Узколицый, жилистый, с открытым взглядом черных глаз, он производил впечатление волевого умного человека. Здороваясь, я подал ему руку и сразу же ощутил на его ладони жесткие мозоли.
— Автоматом натерли? — спросил я.
— Это еще довоенные, — улыбнулся он. — Я ведь механиком в МТС был.
— В рейд хорошо подготовились?
— Солидно, товарищ подполковник. Местность изучили. На стыке подразделений наметили скрытный подход. Установили, что лучше всего начинать действия, когда фрицы ужинают. В этот час их меньше всего в окопах остается.
6 сентября, когда землю окутали сумерки, группа гвардии старшего сержанта Болдырева благополучно миновала передний край противника. Через несколько часов, передвигаясь в основном ползком, разведчики достигли района, где размещалась полковая артиллерия. На одном из холмов нашли заброшенную землянку, укрылись в ней. Затем Болдырев разделил всех на четыре подгруппы и организовал наблюдение, которое велось в течение всего дня. С наступлением темноты двинулись обратно, без каких-либо особых приключений возвратились в расположение наших войск.
Группе Болдырева удалось с исключительной точностью установить позиции, занятые артиллерией врага. Вскоре весь состав группы наградили орденами. И было за что! Попробуйте более суток оставаться незамеченным в непосредственной близости от врага, когда любое неосторожное движение может привести к катастрофе. Какая выдержка, какое мастерство нужны для того, чтобы выполнить поставленную задачу!
Возвращаясь в штаб армии, я заглянул в 373-ю стрелковую дивизию. Начальник разведки капитан А. Н. Герасимов доложил мне, что в ночь на 7 сентября младший сержант А. Добрыднев и рядовой Г. Рассадин вплавь переправились через реку Царевич, разведали огневые точки на ее правом берегу и захватили пленного.
Меня заинтересовало, каким же образом удалось доставить пленного. Вызвали Добрыднева. В землянку вошел русоволосый крепыш с наивным, по-детски простодушным взглядом. Окая по-волжски, он начал рассказывать:
— Поплыли мы через реку обратно. Пленного на себе везу. Да, видать, силенок не рассчитал. Чувствую, устал. На секунду выпустил фашиста, а он под воду. Едва ухватил за волосы, а он уже нахлебался, глаза выпучил, помирает. Пришлось возвращаться, откачивать. Потом к бревну привязали и как на поплавке доставили. Откуда же я знал, что он плавает, как топор?
И ни на мгновение не появилась у разведчика мысль попросту бросить пленного. Одна дума была у него: во что бы то ни стало доставить «языка»!