Ее Розамонд не увидела.
— Я не смогла увидеть, — сказала Розамонд, ее кожаная броня была с меткой Пророка. Это было, чтобы ее не ранили, схожие символы были у целителей.
Это было правилом войны тут веками, но я не думала, что это поможет сейчас.
Все те мысли пролетели в голове за миг, пока я смотрела на женщину перед собой. Ее длинные медово — каштановые волосы развевались от ветра, которого не было.
Алура стояла рядом с Серым, высоко подняв голову, но в ее глазах был страх. Она боялась мужчины рядом с ней? Она когда — то любила его? Или все еще любила?
Или я видела страх из — за нас и того, что мы сделаем.
Она знала.
— Она предала нас, — прошептал Истон.
— Я этого не видела. Почему не видела? — сказала Розамонд, ее ладони дрожали.
— Порой мы не видим предателя в своих рядах, пока не становится поздно, — шепнула Эмори, и я сглотнула и посмотрела на друзей, пытаясь понять, что нам делать.
— Она — его мать, — прошептала я, глядя на Люкена. Истон сжал мою руку.
Нам нужно было сказать воину, но времени не было.
Мы во многом опоздали. Мы так сосредоточились на планах боя, чтобы покончить с этим раз и навсегда, что я упустила самое важное — народ, за который мы сражались.
Я никогда не прощу себя за это.
Мы были близко, четко видели друг друга, могли слышать, если ветер позволял.
— Почему? — спросила я, не сразу поняла, что произнесла это, но было уже поздно.
— Ты знаешь, почему, — голос Алуры был тихим, воздушным и лиричным, ее тон всегда меня путал.
Но я не знала ее.
Никто не знал.
И это нас погубит.
Мы доверяли ей, а не должны были.
— О чем она говорит? — спросила Эмори, только она смогла говорить из моих друзей. Может, потому что была тут меньше всех, или только у нее хватило сил говорить в этот миг.
— Она говорит о том, за кого борется, — начал Серый, вытянул руки, словно произносил проповедь, а не вел армию. — Наш мир разбился задолго до мысли о Жрице Духа. Мы все это знали. Падение произошло не просто так.
— Но ты закрепляешь его, — рявкнул Истон.
— Я? Или я просто невольный участник не своей войны? Я стою на грани того, что начало все это.
— Старый король начал войну, но ты ее принял, — сказала Розамонд, у нее были глаза Пророчицы, а не внучки старого короля.
— Я? Или я один увидел правду? Я работал на старого короля, но это он решил, что нужно использовать магов Духа.
— Ложь. Он не сделал бы этого, если бы ты не шептал ему на ухо, — крикнула я.
— Возможно. Но он использовал их магию. И магию костей. Не я. Я стоял в стороне.
— Но он не назвал себя невинным, — проворчал Родес.
— О, мои руки не чисты. Как и ваши. Ты получал выгоду от смертей других, юный Родес. Ты был принцем королевства, которое начало Падение. Без тебя, может, был бы мир.