— Она между нами ляжет, или постелить в гостиной? — Хочется со всей дури по столу долбануть, что бы убрала из своего голоса эти требовательно-капризные нотки, но… Её можно понять… Еще недавно я показал ей фото Карины и уверял, что она — это закрытая тема, а сейчас привожу домой женщину, которая все это время нависала тенью над нашими отношениями, и хочу, что бы Наташа с радушием принимала гостью.
— Я сам постелю. Если тебе не комфортно… может к родителям пока поедешь? — Вижу, как глаза, практически, лезут на лоб, а рот искривляется в ехидной улыбке.
— Не мешать тебе трахать её на нашей постели, да? — Разворачивается и выходит.
Жду пару минут, и иду следом. В душе надеюсь, что около дверей уже собранная сумка стоит, но снова нет.
Наташа смотрит какой-то сериал и попивает что-то из чашки. Решаю пока оставить её, и дать немного времени успокоится.
Возвращаюсь в другой конец квартиры, вхожу в комнату, а Карина сидит на краю кровати и неспешно проводит по мокрым волосам пальцами.
— Нам нужно поговорить…
— Я не хочу! — Отрезала и отвернулась.
— Карин… может объяснишь, где ты была все эти годы?
— Не хочу!
Может не давить пока на неё? Пусть отдохнет, а завтра поговорим.
— Ладно… Хочешь чего-нибудь? Там чайник нагрелся… Давай принесу и поесть что-то?
— Нет, спасибо.
Медленно иду к двери, как в спину мне летит фраза:
— Дай мне денег.
Сначала думал, что показалось, но обернувшись, вижу серьезный взгляд девушки.
— Что, прости?
— Ну денег… Дай мне денег и… я хочу завтра уехать. Я верну. Чуть позже…
— А ты не хочешь ничего больше у меня спросить? — Волна гнева тугим комком обосновалась в районе горла, и с протяжным рычанием рвалась наружу.
— Нет.
— Тогда спокойной ночи!
Захлопываю дверь, убедившись еще раз, что эта девушка мне чужая…
— Постелешь здесь, хорошо?
Наташа не поворачивается, но я четко услышал смешок.
— Конечно… Гостиная, так гостиная. Диван расстилать, или ты в спальне ночевать будешь?
— Прекрати! — Мой голос заглушил шум телевизора, а на столе заплясала ложка по блюдцу.
— А что «прекрати»? — Чашка со звоном опускается на журнальный столик, а девушка вскакивает на ноги и пытается испепелить меня глазами. — Что «прекрати», Влад? Мне может пойти хлеб ей испечь и солью притрусить? Ты тащишь в дом свою бывшую, хотя и уверял меня, что она — это прошлое, а мне предлагаешь к родителям сгонять… С концами, да?
— Успокойся… — Выдыхаю и устало опускаюсь на диван.
— Ты меня совсем за дуру принимаешь? Мало того, что открыто заявляешь, что я тебе не нужна, столько лет умалчиваешь причину своей отстраненности, не подпускаешь ближе вытянутой руки, детей не хочешь, а стояло ей вновь появится, так всё, я могу валить?