Метаю в него молнии, но ему только смешно. Что он так со мной обращается? Как… как… с какой-то шалавой. Вот!
Едем куда-то. Даже спрашивать не хочу куда.
— Как у вас с Машей? — спрашиваю.
— Обижается еще. Пытаемся говорить друг с другом, но… Взаимопонимания нет.
— Она сегодня спасла меня тот одного козла.
Ростислав Андреевич принял облик охотничьей собаки:
— Что еще за козел? Что он делал?
— Обзывал, ну и предлагал всякое… сделать за деньги.
— Имя козла, — говорит сквозь зубы.
— Не надо, Ростислав…
— Имя! — рычит он. Мне становится жутко, и я говорю, как зовут рыжика.
— Он того не стоит, — качаю головой.
— Я сам разберусь, кто стоит, а кто нет.
Какой грозный — просто жесть!
— Да он просто придурок.
— Значит, поставлю ему мозги на место. Но сначала их вышибу.
Кошусь на него со смесью страха и подозрений, как смотрят на серийных убийц.
— Не люблю, когда трогают моё, — объясняет.
Ну, теперь понятно — собственник. Кому понравится, когда твою игрушку обижают?
Выезжаем из города, оставив позади себя перечеркнутую табличку с названием населенного пункта.
— Куда мы едем? — спрашиваю.
— На дачу.
— У вас есть дача?
— У меня есть все, — отвечает раздраженно, и я замолкаю.
— С ночевкой? — через три минуты снова начинаю бомбардировать его вопросами.
— А что? — передразнивает. — Мама будет волноваться?
— Просто интересно, к чему готовиться.
— Готовься к худшему, — советует он.
Дача Тепляковых представляла собой двухэтажный деревянный дом. Ха, а в моем провинциальном представлении, дача — это огромный огород с посадками и сараюшка-дом. Именно такой дачей владела наша семья. Каждое лето приходилось вкалывать на картошке. Как вспомню, так вздрогну: под палящим солнцем собирать противных колорадских жуков, полоть, поливать, потом выкапывать! Я не понимала, зачем делать все эти телодвижения, когда можно просто пойти на рынок и купить мешок этой же самой картошки.
Ростислав заводит меня в дом, который внутри выглядит, как охотничий. На стене висит голова настоящего оленя.
— И зачем убивать животных? — комментирую.
— Я никого не убивал, — отвечает сердито. — Купил дом вместе с ним.
Достает из пакета вино, сыр, фрукты.
— О, винишко! — радуюсь.
— Это для меня, — отбривает. — Ты будешь пить сок. С этого дня — никакого алкоголя.
— Так же неинтересно.
— Кто сказал? Ксения, ты очень плохо себя вела в последнее время.
Говорит так, что у меня кровь стынет в жилах.
— Поэтому раздевайся.
— Что-о?
***
— Раздевайся, сказал.
Она недоверчиво смотрит на меня своими дымчато-голубыми глазами.
— Я не шучу, Ксения.
Откупориваю бутылку с вином и наливаю в бокал рубиновую жидкость. Отпиваю глоток, смакуя, и выжидающе смотрю на нее. Она мнется.