Попрощавшись с директрисой, я покинул школу и вернулся домой. Там переоделся в уличную одежду и, прихватив ведро, отправился за рыбой. А что, я перед отъездом научил девчат, как правильно промывать рыбу после солёного рассола, и всё, что я насолил в запас, они за год уже развесили и давно подъели.
До вечера я наловил пять вёдер. Крупная разошлась по соседкам: пусть сейчас не сорок шестой, не так голодно, но рыбка всё равно желанный гость на столе. Часть пожарили и на подносах выставили на стол в качестве угощения. А мелочь я засолил. Вся наша семья знала, что мелкая малосольная рыбка вкуснее. Чем крупнее, тем хуже. Да, мяса больше, сытнее, но не это важно. Моя солёная рыбка по всему селу славилась, сёстры разрекламировали, угощая подружек.
Так что я отмыл бочку, отскрёб её ножом изнутри, а одну из сестёр, которая как раз из школы пришла, отправил в магазин за солью: дома запасы оказались небольшие. Полбочки рыбы засолил, до осени хватит, а на зиму я две засолю. Причём рыбу я выбирал только с икрой, если была без, обратно в реку отправлял.
Что интересно, участковый мелькал вдали (рожа была незнакомая), но не подходил. Уверен, он уже сообщил кому надо о моем прибытии. А председателя не было в селе: его в область вызвали, вчера уехал, завтра только вернётся.
Потом всем селом мы отмечали моё возвращение и, главное, удачное лечение. Наш сельский фельдшер, изучая мою ногу, восхищённо качал головой: он-то понимал, насколько это сложно. Никто бы и не поверил, что такое возможно, но вот, результат налицо. Так что выпивали и за здравие советских врачей, совершивших невозможное.
Я танцевал среди других пар, и с сёстрами, и с девчатами, а один танец отдал Марфе Андреевне. Танцевал я хорошо, так как часто бывал на дискотеках. Своим объяснил, что танцы были необходимы, чтобы разработать ногу, вот и занимался с медсёстрами. Уф‐ф, вроде прошло такое моё объяснение.
Следующие два дня ничего особенного не происходило. Я ходил на речку, пока шла икряная рыба, ловил её вёдрами. Большая часть уходила в бочки. Я пустыми спустил их в погреб и теперь постепенно заполнял доверху. Эх, жаль, вобла у нас не водится. Когда я был в Баку, купил два мешка слабосолёной, понравилась.
Кнопка поначалу, когда я только приехал, дичилась: не забыла, просто вновь привыкала ко мне. А теперь ходила за мной как привязанная. А что, садика в селе нет, вместо садика бабушки и дедушки, вот на дому и воспитывали до школы. А тут я вернулся, на меня её и повесили.
За два дня я вполне освоился, узнал, кто помер, кто народился. Глаша, узнав, что я вернулся, приезжала с дочкой, долго обнимала меня, на следующий день только уехала.