В этот раз я не пячусь назад от него. А он подходит совсем близко.
– Лет тебе сколько, Даша? – спрашивает и проводит большим пальцем по моей скуле.
– Девятнадцать, – отвечаю чуть слышно.
– Давно танцуешь?
Теперь его палец касается моих губ.
– Недавно.
– Как же ты оказалась в гадюшнике этом? – даже кажется, что с заботой спрашивает он.
– Зачем ты так? Девочки там хорошие. Это работа, как и любая другая, – говорю я, пока его палец очерчивает мой подбородок.
Эти прикосновения мешают мне концентрироваться на нашем разговоре и быть настороже. Я чувствую опасность, исходящую от него, но не могу противостоять ей. Не могу сбежать. И он это видит. Тоже чувствует мой страх. Поэтому на лице эта ухмылка и эти уверенные движения.
– Приваты часто танцевала? – продолжает он свой допрос. – Неужели никто не предлагал за деньги? Или ты не такая?
Прищуривается и один уголок губ ползет вверх.
– Какая разница? – спрашиваю я, съеживаясь под его взглядом. – Я не хочу об этом говорить.
– Никогда не думал, что у Руслана в клубе целки водятся, – он все так же усмехается. – Может, там еще в гримерке кто остался?
– А ты у Руслана дефлоратором подрабатываешь? – произношу и сразу же пугаюсь сказанного.
Но Марат громко смеется.
– Да, – говорит, отсмеявшись, – и последнее задание мне особенно понравилось. Я бы повторил. Чтобы удостовериться, что не накосячил.
И с этими словами он обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Наклоняется и наши губы почти соприкасаются.
Я упираюсь руками ему в грудь и пытаюсь уклониться от поцелуя. Потому что знаю, что потом просто упаду. В пропасть. И вряд ли оттуда выберусь.
Луиза рассказывала, как девочки становились содержанками, а потом и вовсе шли по рукам. Она была права – тут главное вовремя остановиться. Не дать себе слабину. Не позволить подмять себя.
Я сразу поняла, что Марату нужно лишь одно. И ему по сути все равно, кто это будет.
Но сейчас у меня есть то, что нужно ему. Я ведь и правда видела заказчика. Грэм брал меня на ту самую единственную встречу, на которой угрюмый здоровый мужик сказал, какую именно машину надо вскрыть и что надо взять.
Я помню, как он быстро и зло зыркнул на меня и обматерил Грэма, что тот взял меня на встречу. Теперь я понимаю, почему он так сделал. Скорее всего, он не зря опасался за свою жизнь и боялся этого заказчика. А я оказывалась как бы невольным свидетелем. Видела его, заказчика. И Грэм наивно полагал, что это спасет его. Грэм… Бедный Грэм…
Несмотря ни на что, мне все равно жалко его. И ребят. Они вообще пострадали ни за что.