– Теперь ты понимаешь, что только я могу обеспечить твою безопасность? Только со мной у тебя есть шанс выжить?
Моргаю впервые за все время нашего с ним разговора. Глаза так напряжены, что я чувствую жжение. Но не могу отвести взгляд. Он не дает. Не позволяет.
Сильнее сжимает мои пальцы. Буквально впивается в них.
– Опять сбежишь? – спрашивает, продолжая буравить меня своим жестким взглядом.
Отрицательно мотаю головой.
Быстро перехватывает меня за затылок и тянет вниз к себе. Я зажмуриваюсь от страха. Но тут раздается спасительный стук в дверь.
– Сука, – бурчит Марат.
Дверь почти сразу же открывается и заходит врач.
– Ну, я же предупреждал! – возмущается он. – Я запрещу все визиты в таком случае!
– Потом договорим, – хрипит мне в ухо Марат и резко отпускает. Я выпрямляюсь и, стараясь не смотреть на врача, буквально выбегаю из палаты.
В коридоре меня уже ждут охранники.
И я, ничуть не споря с ними, сажусь в машину и еду в дом Марата. Понимаю, что бежать мне некуда. Если хочу жить, должна быть пока тут.
Разогнать всю службу безопасности к чертовой матери!
Вот первое, что приходит мне на ум, когда я прихожу в себя в окружении капельниц и прочей требухи. Терпеть не могу больницы. А особенно быть там пациентом.
Почему лежу здесь, весь в трубках, я, а не кто-то из охранников?!
И лишь немного успокоившись, понимаю, что никто кроме меня не виноват в этом. Я сам бросился под пулю. И ради кого? Ради какой-то девчонки! Которую, причем, уже трахнул.
Что в ней такого?
Цель была одна – забрать кейс.
Я догадывался, что Даша вздумает прийти в эту квартиру. Как преступника всегда тянет на место преступления, так и ее не могло не тянуть в то место, откуда она вышла. К тому же, как я и думал, в квартире могли остаться вещи, которые были ей нужны.
Но я и не предполагал, что кейс с документами тоже находился там. То, что им не воспользовался тот, кто за ним охотился, я понимал. Но где искать его, вот это было задачей. И тут такая удача.
Мои ребята легко бы справились с теми двумя недоносками. Но тут в дело вступила Даша. Пистолет в руках безмозглой бабы – хуже гранаты в лапах мартышки. И я убедился в этом лишний раз.
Но зачем я бросился под пулю, я не мог понять до сих пор. Как не пытался. Не мог. До тех пор пока в палату не вошла Даша. Пока взглядом своих невинных глаз не заставила меня приподняться, превозмогая боль. Я сильнее стискивал зубы, чтобы ни одного стона не вырвалось из груди.
Да что в ней такого?
Пытался понять это, приблизив к себе.
Почему рядом с этой девчонкой и кейс с документами, наконец, возвращенный мне, доставил гораздо меньше радости, чем прикосновение к ней.