— Он тут же перестанет мне доверять, если я начну спрашивать прямо. Тебе не надоело на себя пялиться? — читал он свою книгу по бизнесу. Но я-то знала, что у него там комиксы. Он делает все, чтобы заслужить расположение папы, хотя я не понимала, куда уж больше. Тот даже его на охоту брал в чисто мужской компании.
— Я же красивая. Мне нравится смотреть на себя. Разве я не красивая?
— Свет мой зеркальце, скажи, — усмехнулся этот дурак и посмотрел на часы. — Ладно, давай на боковую. Завтра в школу.
— Ты волнуешься? — спросила я вслед, и он пожал плечами.
— Я же не девочка, чтобы волноваться.
— Но ведь будут новые одноклассники. Ты мне вообще ничего про старых не рассказываешь.
— Они мне были не интересны. Впрочем, не думаю, что что-то изменится здесь.
— А ты не боишься, что тебя будут обижать?
— Главное, чтобы не обижали тебя, Мира, — последний раз оглядел он мои белые носочки, юбку солнышком и рубашку. — А я сын хозяина города. Кто меня тронет…
И то верно. Он кивнул и вышел, а я еще раз крутанулась перед зеркалом и стала все снимать как раз, когда пришла мама.
— Наболтались? — тогда я еще не понимала, почему она была так недовольна нашей крепкой дружбой и обижалась на нее.
— Почему ты не любишь Ярослава?! Ведь он такой хороший! Заботится обо мне.
— Порой мне кажется, что чересчур заботится.
Мама помогла мне развесить вещи, расчесать перед сном волосы.
— Это плохо?
— Это… — она посмотрела на меня в зеркало, но не отрыла рот, словно не знала, что сказать. — Неплохо. Просто у каждой девочки должны быть подружки, а ты со своими уже не дружишь.
— Потому что они дуры, — пробурчала я, вспоминая девчонок с катка. Они думают, что, если будут на меня косо смотреть и смеяться за спиной, а в глаза лебезить, меня это устроит. Но Ярослав рассказал, что они про меня думают. Считают, что, если бы не деньги папы, ничего бы у меня не получалось. Что деньги никогда не заменят настоящий талант. — Мне с ними не интересно. В школе я обязательно заведу новых.
Но я ошибалась. Вся радость первого дня школы омрачилась тем, что со мной никто не хотел разговаривать. Кто-то дружил с Дианой, и она всем обо мне рассказала, а кто-то боялся сказать мне лишнее слово, как только узнавал, кто мой папа. Словно папа — какой-то дьявол. К концу первого дня я не пошла со всеми запускать шары, а осталась реветь в туалете, сдергивая банты. Которые мне с такой тщательностью завязывала бабушка Лара. Они с дедушкой пришли проводить нас с Ярославом в школу.
Я утирала слезы, обхватив колени, ненавидя все на свете, особенно Ярослава, который ни на одной перемене не зашел ко мне.