— Может, прогуляемся? — вдруг предложил он. — Мы же вроде поговорить хотели.
— Ты издеваешься? Нет, ты вот сейчас серьезно? Наша… ну хорошо, моя мать в больнице, твоя мачеха, в конце концов, а ты мне предлагаешь прогуляться и поговорить о каких-то там больных чувствах?
— Ничего не больных. Не кипятись. Подумаешь, простудилась.
— И давно ли из-за простуды в больницу отправляют?
— Мира. Жену Распутина даже с занозой в больницу отправили бы, — усмехнулся я и чуть крепче сжал ее руку. Кажется, ее успокоил мой веселый тон. Наверное, потому что она сразу вспомнила, какой паникер папа, стоило коснуться здоровья мамы.
— Прямо как ты, — решила подколоть она, когда немного пришла в себя. Даже положила голову мне на плечо, чертовски кайфово.
— Прям как я. Дождемся, когда маме станет легче, а потом поговорим.
Я снова тронул внутренний карман ветровки, и я знал, что ей станет интересно, что там. Мира даже попыталась незаметно достать секретик, но мимо меня даже мышь бы не пролезла. Я тут же схватил ее пальцами и принялся щекотать, отчего в итоге и проиграл. Мира выдернула лист из внутреннего кармана и убежала в сторону.
— Мира. Не время сейчас, а ну отдай.
Убежала чуть дальше, попыталась закрыться в кладовой, но я дернул дверь на себя и зашел внутрь.
— Не отдам.
— Ну и читай, неугомонная моя.
— Ты специально, да? Специально привлек к карману внимание, а потом сделал вид, что я не должна смотреть?
— Как же хорошо ты меня знаешь, — подошел я ближе, почти прижал к стене. Она чаще задышала
— Ну так что? Посмотришь? — кивнул я на листок, но продолжал разглядывать худенькое лицо, а она почему-то застеснялась, по телу прошла дрожь, когда я убрал выбившийся локон из прически. И я чувствовал, что и она дрожит.
Она развернула тест. Я светил фонариком с телефона.
— Что? Не понимаю…
— Когда мне заказали вашу семью, а конкретно ваше похищение, были подкуплены несколько лабораторий, чтобы тесты на отцовство, которые сделал Распутин, были положительными.
— Сложно, но вроде понятно.
— Ну так вот, а твоя мама мне не доверяла. И, естественно, сделала другой тест. Вот это и есть тот тест. Отрицательный тест, понимаешь? — говорил я с таким воодушевлением, что почти не замечал, как в ее глазах полыхало пламя неприятного удивления.
— То есть…
— Мы не родные, Мир. Не родные брат и сестра. Представляешь, как круто?! Я так надеялся, — прижал яе к себе, вдавливая в себя и целуя щеки, лоб, нос, мои дрожащие губы. — Я знал, чувствовал, что не могу чувствовать все это к единокровной сестре, а теперь…
— Это сейф, да? Ты его взломал?