— Как репетиции? — остановил я ее как-то после тренировки, уже готовый к своей. Весь в форме, с удовольствием смотря на обтягивающий как вторая кожа купальник. Все-таки есть плюс в этом ее катании.
— Тренировки ты хотел сказать, — устало приложилась она к стене. — Устала, если честно. Ты как? Ваша команда тоже выступит?
— Да, тренер готовит нас к чему-то грандиозному. Даже отец на лед выйдет.
— Это будет эпично, — звонко рассмеялась она, став еще красивее. Еще желаннее. Удивительно, как я держался вдали от нее эти три недели. Невозможно больше терпеть. Я снял шлем, сбросил его и перчатки на пол. Затем закрыл Миру телом от всех лишних взглядов.
— Мира, — она потерялась, засмущалась, стала смотреть, не подглядывает ли кто. — Ничего не хочешь мне сказать?
— О чем?
— Я дал тебе много времени, чтобы все обдумать. О том, что мы не…
— Тише… Ты же не хочешь, чтобы начали ходить слухи. Папа не любит этого.
— Да мне в общем-то плевать. Пусть никто не знает. Главное, что знаем мы. Ты рада?
— А должна?
Сказать, что я расстроился от ее вопроса, ничего не сказать. Я почти взбесился.
— Должна, твою мать. Хотя бы потому что ясно, что те чувства, которые мы испытываем, вполне закономерны. Или я ошибся?
— Ярослав… — как бесит это ее напряженное «Ярослав». — Просто это было неожиданно. И я не понимаю, что именно решает этот тест. Ты все так же мне брат, верно? Мы носим одну фамилию и всегда будем вместе, как родные люди.
Кулак сам собой вбивается рядом с ее головой, заставляя ее вздрогнуть.
— Этот тест решает, что мы можем быть вместе. Может не просто быть братом и сестрой. Мы можем любить друг друга.
— Но я и так тебя любила. Всегда любила.
— Я не о той любви говорю, Мира! Не о братской. О настоящей. О любви мужчины к женщине. И не говори, что ни разу не думала обо мне в этом плане.
— Ты можешь говорить тише? — совсем покраснела Мира и опустила взгляд. Но я толкнул ее подбородок выше, заставляя смотреть на себя.
— Мира… Мне нужна правда.
— Правда? Правда в том, что мне пятнадцать лет. И сейчас не то время, чтобы отвлекаться на романтику. У меня чемпионат, подготовка и я…
— Точно, точно. Именно поэтому ты заклеивала дневники с именем Дима сердечками.
Мира застыла с открытым ртом, часто задышала, буквально сопела от ярости.
— Это ты его выкинул?
— Допустим.
— Кто дал тебе право копаться в моих вещах?! Кто вообще дал тебе право решать за меня, хочу ли я терять брата? А именно он мне нужна не одержимый парень, который контролирует каждый мой шаг, — он ударила меня кулачками по защите на груди. Не больно, скорее забавно. — Верни мне брата!